труда она различила фигуру высокого белокожего человека, вооруженного штурмовой винтовкой типа «FAMAS», какие обычно используют… легионеры! Так ведь это же… Она не могла поверить своим глазам. От всего происходящего у нее на мгновение закружилась голова. Но для Ольги выбора уже не было – полсотни шагов отделяли ее от Мазура. Если бы он хотел ее пристрелить, то она уже лежала бы с пулей в голове. Значит, убивать он ее не собирается. Однако Мишель развеял все сомнения, сделав знакомый жест рукой: «Иди сюда, все чисто».
Ольга бежала к нему. Голубые глаза, волевой подбородок, характерный овал лица и форма носа – все это она помнила прекрасно. Как в их первую встречу в аэропорту, тогда, в Лагосе, как и тогда, на платформе в океане…
Когда она подошла к нему вплотную, то с удивлением обнаружила, что не в состоянии сказать ему что- либо толковое. Неудивительно, ведь последняя их встреча никак не располагала к продолжению разговора. Втайне она надеялась, что с Мазуром удастся договориться, но не знала, с чего стоит начать. Наконец, собравшись с духом и мыслями, она приняла вид достаточно самоуверенный и независимый. После пережитых ею потрясений это далось нелегко, но она была готова начать переговоры… как вдруг Мишель заговорил первым:
– Вижу, мадемуазель, я застал вас в довольно пикантной ситуации. – Мазур нарочито начал с юморком, чтобы хоть чуточку снять напряжение чудовищного недоверия друг к другу. – Вы, конечно, не ожидали меня здесь встретить. Я понимаю. Но сейчас у нас нет времени на разговоры о прошлом. Выбор вашей дальнейшей судьбы все еще за вами.
– И каков же мой выбор? – как можно спокойней и жестче спросила она.
Адъютант усмехнулся:
– Ну, начнем с того, что тебя в любом случае доставят к отцу.
– Это и так ясно, – даже немного обиделась Ольга.
Она нервно оглянулась, но пока там было тихо.
– Но это еще не все. Если это сделает Онигминде, рассказав твоему отцу всю правду про побег, алмаз и прочее… – развел Мазур руками. – Думаю, не стоит объяснять, что тебя в этом случае ждет. А если к Сытину тебя доставлю я, то все может предстать в ином свете: мол, подлый Онигминде инсценировал твое похищение, чтобы единолично прикарманить алмаз. Естественно, все это будет делаться не бесплатно. Про «случайный» выстрел на нефтяной вышке я тоже могу забыть… И тоже не за так. Переходим, одним словом, на чисто деловые отношения. По-моему, самый разумный шаг.
– Понятно, – самоуверенность и надменность Ольги мигом улетучились.
Подобный выбор был скорее не выбором, а какой-то издевкой – потому как реально приемлемый вариант был только один. И с этим вариантом пришлось согласиться.
– Только вот что ты собираешься со всем этим делать? – Сказав это, девушка живописным жестом указала в сторону потрескивающих зарослей бамбука, из-за которых уже виднелись внушительные фигуры африканских повстанцев.
Сытина слабо представляла, что может противопоставить один вооруженный человек не менее чем полусотне вооруженных наемников. При всем профессионализме Мазура это было делом непростым. Но она слепо надеялась – он что-то придумает. Да и ничего другого ей не оставалось.
– А вот это уже не твоя забота, – грубовато сказал легионер. – Главное, закрой глаза и заткни уши, а потом быстро и, главное, молча следуй за мной. Надеюсь, все ясно?
– Ясно…
Достав из наплечного кармашка четыре ватных затычки и заткнув двумя из них уши, Мазур, протянув ладонь, многозначительным взглядом предложил последовать его примеру. Когда все было готово, офицер резким жестом достал из-за пазухи несколько гранат, вырвал у них предохранители и столь же мгновенно швырнул на край болота.
– За мной! – Железный тон Мазура не оставлял сомнения в том, что все происходящее – часть хорошо отработанного плана и что любое сопротивление или отклонение от него – путь к верной гибели. Ольга отдалась судьбе, которую сейчас олицетворял этот человек.
Только они спрыгнули под овраг, как позади раздался оглушительный взрыв, и все вокруг на считаные секунды померкло в ослепительной вспышке. Несколько авангардных бойцов из отряда охотника за алмазом были ослеплены, а Онигминде диким криком скомандовал всем остальным лечь на землю. Ужасный звук, последовавший за вспышкой, заглушил приказ. Однако когда световая завеса спала, Джулиус понял свою ошибку. Он вместе со своей группой находился не в сплошных джунглях, как предполагал перед этим, а на небольшом участке суши, клином врезавшейся в огромное болото. Светошумовые гранаты, брошенные Мазуром, не были предназначены для непосредственного поражения повстанцев…
Очухался вождь повстанцев быстро.
– Всем встать! За мной! Вперед! Бегом! Я сказал бегом, дегенераты! – Онигминде обложил своих подчиненных привычным шквалом крепких словечек, однозначность которых быстро мобилизовала весь отряд.
Но этим дело не закончилось. Отряд ожидали новые неожиданности. Ошарашенные наемники увидели ужасающую картину: стадо гиппопотамов, оглушенных, ослепленных вспышкой и обезумевших от примитивного животного страха, ломилось, круша деревья и заросли, в их сторону…
Глава 38
Казалось, обуявший повстанцев ужас был не менее болезненным, чем инстинктивный рефлекс животных. Учитывая, что почти все наемники были, по сути, аборигенами, неконтролируемый подсознательный импульс стократно увеличивал их страх. Цивилизация коснулась лишь внешней стороны их жизни, в то время как внутри они оставались по большей части примитивными людьми с архаичным, мифологизированным складом ума. Эмоции и желания преобладали над рациональным, легенды, сказания, мифы, древние языческие верования заполняли для них всю природу. Живые камни и деревья, одухотворенный огонь, коварная вода, благосклонная земля контрастировали с культом предков, жестоких духов умерших родичей. Варварская традиция большинства племен Экваториальной Африки не представляла мироустройство без ужасов и призраков дочеловеческих времен, без мистических и необъяснимых сил, которые «в реальности» управляют всем на Земле. И когда эти люди сталкивались с открытым проявлением фантастических сущностей, в их разуме не оставалось места для собственно разумного.
Африканские наемники в ужасе побросали оружие и с дикими воплями обреченных на смерть кинулись врассыпную. Несколько человек в общей давке напоролись на торчащие со всех сторон острые обрубки стволов деревьев. Их товарищи, увидев пронзенные и окровавленные тела, окончательно «удостоверились» в присутствии нечистых сил, и паника приобрела характер массового суицида. Онигминде ничего не мог с этим поделать, более того, он сам начал поддаваться царившему вокруг хаосу и безумию.
Собравшись с мыслями, Джулиус выдал очередь из своего неразлучного «АК-47», с которым не расставался даже во сне. Никакого эффекта эта демонстрация силы не возымела. Тогда Онигминде решил, что уж лучше попытаться спастись хотя бы самому. Он начал отходить с пути стада, одновременно держась в стороне от общей суматохи: испуганные наемники могли в страхе прикончить кого угодно. А тем временем отряд стремительно редел. Кто-то сорвался в трясину, выбраться из которой самостоятельно было просто невозможно, кто-то распорол себе живот об корягу, кто-то был случайно зарезан или пристрелен своим же товарищем.
Огромный африканец в разорванной униформе с большим окровавленным ножом в безумии выкрикивал имена древних богов Черной Африки: «Н…гаста! Квата! К…тонг! Они пришли! Н…гаста! Квата!..»
Его глаза горели первобытной яростью, смешанной с чувством фатальной предрешенности. Онигминде попытался обойти его, но потерявший контроль африканец, размахивая своим гигантским ножом, не давал никакой возможности прошмыгнуть мимо. Онигминде не оставалось ничего, кроме как разрядить в этого исполина оставшуюся половину обоймы. Но и после этого гигант устоял на ногах. Пена, смешанная с кровью, проступила на губах, ноги его подкосились. Но в последнем рывке предсмертной агонии он вложил весь свой огромный вес в чудовищный удар, обрушившийся на голову Онигминде. Недостаточно быстро среагировав, тот не успел отскочить, и его череп раскололся надвое как спелый арбуз, а клинок ножа распорол еще полтела, остановившись только на уровне груди. Африканец упал, подмяв под себя обмякшее тело мертвого Онигминде.
