годы и опыт не вправят им мозги. Я готов считать, что приславшая вас юная дама просто глупа и нисколько не злонамеренна.
— Ей будет крайне лестно узнать, что Король бродяг так думает.
— Не надо поддевать меня, доктор. Разговор очень непростой даже и без ваших шпилек. Я готовлюсь сообщить нечто весьма важное для передачи любительнице лезть не в свои дела: женщина, о которой идёт речь, когда-то давно пообещала мне, что я не увижу её и не услышу её голоса, пока не умру. А она от своих слов не отступается.
— Отсюда следует, что если вы не умрёте, а сядете на корабль, идущий в Новый Свет, вы не сможете её увидеть и поговорить с ней, — заметил Даниель.
— Да, воистину горькая участь, — сказал Джек, — но так было двенадцать лет, и ещё несколько годиков без неё меня не убьют, в отличие от дальнейшего пребывания в Лондоне.
Флитская тюрьма
Ранний вечер 5 октября 1714
Естественно предположить, что любая тюрьма, если в неё углубиться, с каждым кругом становится страшнее и страшнее, подобно Дантову аду. Мимо Флитской тюрьмы (автономного города с населением почти в тысячу душ) Даниель ходил, сколько себя помнит. Собственно тюремное здание (сгоревшее в 1666 году, заново отстроенное в 1670-м) насчитывало почти двести пятьдесят футов в длину от «бедной стороны» на юге до часовни на севере. В ширину оно имело сорок футов и столько же в высоту (достаточно для пяти этажей с низкими потолками, если считать за первый полуподвал). Однако это здание, при всей огромности, так же нельзя было спутать со всей тюрьмой, как, например, принять Белую башню за весь Тауэр. Флитская тюрьма, какой с детства знал её Даниель, представляла собой город площадью шесть акров, четырёхугольный, если смотреть на него в плане. Вблизи она выглядела как те причудливые чудовища, которых наблюдал под микроскопом Гук, то есть казалась в тысячу раз больше из-за своей сложности и постоянного копошения. Её западная граница проходила прямо по берегу Флитской канавы. С севера территория тюрьмы охватывала всю Флит-лейн, а здания на северной стороне улицы — уже нет; арестант мог идти по мостовой, касаясь рукой стен, но если он входил в дверь, это считалось побегом и влекло за собой финансовые последствия для смотрителя. То же относилось к улицам Грейт-Олд-Бейли и Ладгейт-хилл (совпадавшими с восточной и южной границами), хотя в последнем случае всё осложнялось тем, что тут тюрьма выпускала из себя три длинных тонких щупальца в такое же количество дворов на южной стороне Ладгейта. Такова была территория площадью шесть акров, почему-то называемая «правилами», по которой некоторые арестанты могли прогуливаться без цепей и без охраны при условии, что у них есть «Ордер на взыскание суммы долга, вменяемой данному арестанту, с оговоркой на обратной стороне, аннулирующей настоящий документ в случае, если не будет предпринят побег». Эта и другие меры безопасности по древней традиции хотя бы теоретически позволяли всем, кого посадили за долги (то есть большей части обитателей Флит), перемещаться, а иногда и селиться вне здания тюрьмы, но внутри «правил», почти неотличимых от других лондонских трущоб. Понять, что вы в тюрьме, можно было лишь по странной особенности некоторых субъектов: в пределах шести акров они ходили, как все, а на пограничных улицах — бочком, опасливо, чтобы неверный шаг или дорожное происшествие не выбросили их за невидимую черту и не сделали беглыми.
Система эта, как и все другие в Англии, постепенно сформировалась за шесть столетий, прошедших с норманнского завоевания. Когда норманны сюда пришли, они обнаружили участок земли площадью около акра, по форме напоминающий отпечаток конской подковы. Подкова упиралась в реку Флит (тогда, надо думать, чистую и журчащую), а выгнутой стороной была обращена на восток. Каким-то образом она получила привилегированный юридический статус: епископ Лондонский повелевал всеми окрестными землями, кроме этого акра. Объяснение названной странности, вероятно, уходило корнями в те времена, когда косматые англы рубили друг друга боевыми топорами, но давно никого не интересовало. Важно было одно: каким-то образом эта странность вылилась в нынешний статус подковообразного участка как тюрьмы Суда общих тяжб, Канцлерского суда, Казначейского суда и Суда королевской скамьи. До упразднения Звёздной палаты Флит служила в таком качестве и ей, так что какое-то время здесь держали Дрейка (ещё до Даниелева рождения). Тогда это было куда более интересное место и куда более выгодное для смотрителя. Теперь Флит стала почти исключительно долговой тюрьмой. Имелись некоторые исключения из правил, которые в последнее время сильно интересовали Даниеля. Однако, прежде чем заниматься отклонениями, ему надо было изучить норму.
Предварительные исследования дали ничтожно мало, а главное, Даниель никак не мог поверить в их результаты. Как полководец перед сражением, он намеревался составить список вражеских сил, перечень батальонов. Однако сколько бы Даниель ни штудировал документы, сколько бы ни поил должников в третьеразрядных кабаках, спорящих за место в «правилах» с дешёвыми живодёрнями и борделями, он сумел найти упоминания лишь следующих официальных лиц:
• Смотритель, который покупает эту должность в качестве долгосрочного вложения средств (быть может, самого причудливого в мире) и никогда в тюрьме не появляется.
• Помощник смотрителя, который заключает с последним своего рода договор, освобождающий того от ответственности в случае бегства арестантов. Подробности вогнали Даниеля в ступор, но были не важны; довольно сказать, что система имела смысл, только если помощник смотрителя будет немногим богаче заключённого-должника. Тогда, если кто-нибудь убежит, помощник смотрителя может подать в отставку, объявить себя несостоятельным и раствориться в общем населении Флит.
• Несколько приставов, то есть лиц, сопровождающих арестантов в суд и обратно; в тюрьме они не жили и не носили оружия (если не считать ярко раскрашенных жезлов), потому не могли ни помешать, ни помочь Даниелю.
• Дворник.
• Судебный глашатай.
• Капеллан.
• Три надзирателя.
Сколько Даниель ни перечитывал список, он не мог вообразить, как порядок в тюрьме, где проводят ночи более тысячи человек — мужчин, женщин, детей, поддерживают три надзирателя. Он должен был увидеть это сам. Во Флит пускали всех и даже, в отличие от Бедлама, не брали денег за вход. Даниель вполне мог сойти за своего, если надеть старую одежду и не сообщать каждому встречному-поперечному, что он — лорд-регент.
К Флитской канаве тюрьма была обращена сплошной стеной с несколькими зарешёченными окнами. Бедные арестанты целыми днями сидели перед ними, тряся просунутыми сквозь прутья жестяными кружками. Мимоидущие могли бросить туда монетку, но поскольку люди старались не ходить мимо Большой клоаки Туманного Альбиона, сборы оказывались не слишком обильными. Гук хотел замостить всю Флитскую канаву, то есть спрятать её под землю. На доходах от бряканья кружками это сказалось бы в высшей степени благотворно, однако проект так и не осуществился.
Рядом с решёткой, за которой просили милостыню неимущие должники, начинался сводчатый туннель, уходящий в стену тюрьмы на пугающую глубину в сорок футов. По обеим его сторонам тянулись каменные скамьи, на которых сидели люди крайне неприятного вида. Войдя в этот туннель, человек переступал древнюю границу и оказывался за пределами Лондонской епархии. Опустившиеся пасторы караулили здесь целыми днями в надежде заработать быстрым венчанием без лишних вопросов. Несколькими футами дальше тот же обряд был бы противоправным и не имел законной силы, но сюда власть епископа не распространялась. Место на скамьях было ограничено, и не все служители алтаря там помешались; самые предприимчивые расхаживали по берегу Флитской канавы в надежде перехватить брачующихся на подходе.
Кроме пасторов, на скамьях сидели проститутки обоего пола и те, кто намеревался воспользоваться их услугами; о сделке уславливались здесь, осуществлялась она в тюрьме.
На некотором удалении от входа туннель перегораживала каменная стена чуть выше человеческого
