Ее память показала ей диких гусей над Галазоном. Фэрис с трудом сглотнула. Дело не в том, что они оставляли позади зиму. Не в том, что они летели туда, где хотелось бы находиться самой девушке. Ее взволновал сам факт их пролета и то, что заставляло их лететь через огромные пространства.
Дикие гуси не просто повиновались зову, который их подгонял. Они отвечали на него собственным криком. Громкость этого крика соответствовала силе ее тоски по Галазону.
Забыв о дежурстве, Фэрис уткнулась лицом в сложенные руки и сидела так, пока не замерли последние слабые звуки их крика. Когда небо опустело, она подняла глаза. На востоке, над темной линией холмов Нормандии, вставало солнце. Фэрис посмотрела вверх. Шпиль все еще смутной тенью виднелся на фоне неба. Звезды полностью пропали из виду. В разгорающемся свете мир был обыденно тихим. Абсолютная тишина ночи исчезла. Внезапно Фэрис задрожала. Она неуверенно встала на ноги, стуча зубами от холода, которого почти не чувствовала во время дежурства.
Когда первые солнечные лучи достигли Галазона, Фэрис медленно начала спускаться по винтовой лестнице. Она знала, что на ее лице нет такого счастливого выражения, как у Евы-Марии. И удивлялась мрачному настроению Джейн после дежурства. Она не видела ничего, кроме звезд, и не слышала ничего, кроме крика пролетевших по небу гусей. Но если ночное бодрствование Джейн было так же бедно событиями, как ее собственное, то оно никак не ухудшило ее магических способностей. Фэрис решила сохранять спокойствие и ничего не говорить.
«Хорошая тактика в любых обстоятельствах», — сказала себе герцогиня и, не сдержавшись, зевнула.
Еле передвигая ноги от усталости, Фэрис пошла в спальню, чтобы вернуть Натали пуховое одеяло. Колледж пробуждался. Скоро начнется лекция по устройству мира. Фэрис с отрешенным видом оставила одеяло в кабинете номер пять и повернула к лекционному залу. Если она подойдет слишком близко к своей кровати, то у нее не хватит духу отойти.
В зале она увидела Джейн, которая хмурилась, слушая то, что шептала ей мадам Виллет. В переднем ряду сидела Менари, нарядная и самодовольная, в окружении Гунхильды и младших студенток. Фэрис нашла укромное место в дальнем углу и собралась с силами, чтобы еще час не спать.
Декан, более непреклонная и жесткая, чем обычно, прочла лекцию о хранителях мира. Фэрис немного беспокоило то, что она провела всю ночь у верхней охранной зоны Гринло. Она сказала себе, что ей просто кажется, будто декан особо подчеркивает необходимость равновесия, но решила ничем не привлекать к себе внимания начальницы в следующие две недели. Возможный двойной смысл лекции имел один положительный эффект. По прошествии часа Фэрис направилась к двери, совершенно избавившись от сонливости и готовая ко всему.
Когда она уже стояла в дверях, Джейн подошла к ней. У подруги был мрачный вид.
— Тебя вызывают в кабинет декана.
Фэрис подумала о своей постели и стиснула зубы, чтобы подавить невольный протест.
— Прямо сейчас?
Джейн кивнула.
— Как можно быстрее.
Когда Фэрис подошла к кабинету декана, дверь была открыта, а декан уже сидела за столом. Она протянула Фэрис листок бумаги.
— Я получила еще одно письмо, — отрывисто сказала начальница. — Думаю, вам лучше прочесть его немедленно.
Фэрис настороженно взяла письмо. Оно было не от одного из членов семьи Менари, как она на секунду испугалась. Листок был исписан четким почерком священника и подписан небрежными каракулями дяди. В нем говорилось:
«Колледж Гринло должен позволить Фэрис Налланин уехать. Срочно требуется ее присутствие в Галазоне».
Потрясенная Фэрис подняла взгляд. Декан мрачно посмотрела ей в глаза. Так как Фэрис молчала, декан сложила руки на груди и заговорила:
— Что позволять или не позволять колледжу Гринло, решать не вашему дяде. Если вы предпочитаете подчиниться ему и вернуться в Галазон, вы должны понимать: ваши занятия здесь таковы, что их нельзя прерывать столь легкомысленно. Если вы когда-нибудь решите вернуться и закончить обучение здесь, вам придется начать с самого начала. Вам не разрешат просто возобновить его с того места, где оно прервалось. — Декан посмотрела на чернильницу на своем столе, потом протянула руку и слегка поправила ее. Не поднимая глаз, она прибавила: — Если вы предпочтете остаться и продолжить вашу учебу, колледж Гринло может сообщить вашему дяде, что не дает согласия на ваш отъезд.
Фэрис заморгала. Она почти ни слова не слышала из осторожно сформулированных фраз, настолько оглушительными были ее мысли. Она нужна Галазону. Или это Бринкеру она нужна? И нужна ли? Или это что-то совсем другое? Она сложила письмо и удивила саму себя, спросив ровным голосом:
— А для меня есть какое-нибудь сообщение?
— Это послание доставил курьер из Галазона. Он хочет поговорить с вами как можно скорее. Он остановился в «Белом руне».
— Если у него есть для меня сообщение, я бы хотела его выслушать, — сказала Фэрис. — Тогда мотивы дяди могут стать понятнее.
Ей удавалось держать себя в руках, пока она не вышла из кабинета декана. И только оказавшись в коридоре, она бросилась бежать. По коридору, по лестнице, из ворот колледжа и потом по улицам Гринло Фэрис бежала до самого «Белого руна». На лице ее было такое суровое выражение, что студентки, которых она встречала по дороге, расступались перед ней.
Вызов домой — это неожиданная удача. Не так ли? И все же она не ощущала восторга, как могла бы ожидать. Еще в начале осеннего семестра она мечтала поехать домой. Теперь же чувствовала себя так, словно ее вырвали из яркого сна, грубо разбудили. Выражения в письме декану были, как обычно, туманными. Если дядя прислал ей письмо — очень хорошо. Но если она должна покинуть Гринло ради каприза Бринкера, требовалось некоторое объяснение.
Внезапно Фэрис вспомнила, что не знает, о ком спрашивать у хозяина гостиницы. Как раз когда она решила справиться, не приезжал ли недавно какой-нибудь иностранец, чтобы выбрать кандидата по акценту, она увидела Рида. Он сидел за длинным столом в обеденном зале, уткнувшись в оловянную кружку. Когда она подошла к нему, он поднял глаза, фыркнул, резко поставил кружку на стол и вскочил на ноги, поперхнувшись.
— Садись. — Фэрис хлопнула его по спине, от чего он сильнее закашлялся, и села рядом с ним. — Пожалуйста, садись.
Рядом со столом, возможно, привлеченный выражением лица Фэрис, возник хозяин.
— Эта молодая леди вам досаждает, сэр? Обычно мы не позволяем студенткам колледжа общаться с нашими гостями.
Не потрудившись встать, Фэрис свысока посмотрела на хозяина, который вдруг замолчал. Рид покраснел и возразил, что герцогиня ему вовсе не досаждает, то есть он ей не досаждает, то есть, короче, они знакомы друг с другом.
Хозяин бросил на Фэрис взгляд, полный подозрения и осуждения, ухмыльнулся Риду и неохотно отошел.
— Да сядь же наконец!
Рид, прищурившись, посмотрел на нее и опустился на место. Через мгновение он сделал еще один большой глоток из своей кружки и провел рукой по коротко стриженным волосам.
— Вы изменились, ваша светлость.
— Ничего подобного. Когда ты приехал? Дядя мне что-нибудь написал? Что он теперь затевает?
— Мне известно только, что я должен доставить вас домой. Я приехал вчера ночью. Письма для вас нет. И упаси бог, чтобы мне стало известно, какие планы строит лорд Бринкер. — Рид поколебался. —
