Дом номер 24 по улице дю Соммерар, окруженный стенами, был большим зданием с башенками, над его широко раскинувшимися крыльями возвышалась сторожевая башня. В его беспорядочной архитектуре не было ничего от парижской симметрии — стрельчатые окна, острые коньки, шиферная крыша, — но она и не выглядела хаотичной. Стоящий посреди закрытого двора, в тишине, всего в нескольких сотнях ярдов от шумного бульвара Сен-Мишель, он выглядел изящным. Фэрис вспомнила часовню Гринло. В гармонии этого дома было что-то от той тишины.
— Явно старое здание, — тихо сказала Фэрис.
— По-моему, неподалеку нашли древнеримские развалины, — откликнулся Тириан. — Здесь было сердце Парижа еще в те дни, когда этот город назывался Лютецией.
— Нет, — прошептала Фэрис еще тише. — Я имею в виду — очень старое.
Войдя в дом, герцогиня отдала слуге визитную карточку декана и свою собственную, и тот проводил их в скудно обставленную комнату с панелями из дуба. Слуга вышел, чтобы доложить о гостях мсье Хилариону. Фэрис ходила по комнате, а Тириан стоял у дверей.
— Почему так долго? — спросила она, когда ей надоело изучать узор паркетного пола.
Тириан посмотрел на карманные часы.
— Мы здесь всего двадцать минут. Это не очень долго, учитывая, что надо найти хозяина в доме таких размеров, а потом вернуться назад.
— Может, он забыл, куда нас привел. — Фэрис снова принялась ходить взад-вперед. — Или, может быть, мсье Хиларион не принимает посетителей от декана Гринло.
— Или, может быть, вы нервничаете. — Тириан закрыл крышку часов и убрал их в карман. — И зря.
Фэрис остановилась и одарила его высокомерным взглядом.
— Я буду нервничать, если мне так хочется.
— Конечно, ваша светлость.
Фэрис с глубоким подозрением посмотрела на его серьезное лицо.
— Если вы надо мной смеетесь, прекратите немедленно.
У Тириана был совершенно похоронный вид.
— Конечно, ваша светлость.
Фэрис расхохоталась. Тириан с упреком посмотрел на нее.
— Если вы надо мной смеетесь, ваша светлость… — начал он.
Слуга вернулся, чтобы проводить Фэрис к мсье Хилариону. Тириан пошел с ними, как будто его присутствие подразумевалось само собой.
Интерьер дома даже больше, чем фасад, говорил о количестве веков, которые пережило это здание. Фэрис следовала за слугой по коридорам со сводчатыми потолками, окрашенными в ярко-синий цвет и усыпанными золотыми звездами, по залам, завешанным гобеленами и похожим на поляны в заколдованном лесу, потом вниз по винтовой лестнице из белого камня, закрученной, как рог единорога.
Несмотря на возраст особняка, атмосфера в нем была свежей, словно здесь только недавно рос настоящий лес. Когда Фэрис спустилась по белой лестнице, она уловила явственный запах сосновых иголок и сырой земли и почувствовала, как у нее защипало в глазах от тоски по дому. У подножия лестницы слуга открыл перед ней дверцу, такую низкую, что девушке пришлось нагнуть голову, чтобы войти. Тириан прошел следом. Пропустив их, слуга закрыл за ними дверь и остался снаружи.
В комнате было темно. Фэрис прислонилась спиной к двери, прикосновение рукава Тириана, стоящего так близко, ее успокаивало. Запах сосны исчез в тот момент, когда закрылась дверь. Вместо него теперь ощущался запах сырого камня и еще какой-то незнакомый аромат, смесь кофе, дыма и пряностей. С легким удивлением Фэрис поняла, что так пахнет от Тириана. Телохранитель сделал шаг в сторону. Под ногами пол был гладким, но не совсем ровным, словно истоптанные ступени в Гринло. Постепенно глаза привыкли к тусклому освещению, и теперь герцогиня могла различить арку в противоположном конце комнаты. За ней горел свет.
— Фэрис Налланин, — произнес голос, похожий на ветер. — Я вас ждал.
Тириан следовал за ней по пятам, пока она пересекала комнату. Фэрис помедлила на площадке еще одного лестничного пролета, он уходил вниз у стены огромного сводчатого помещения. Внизу, на возвышении из резного камня, стояли два стула и лакированный стол с канделябром, в котором горело несколько свечей. Один стул был простым, с прямой спинкой. Второй представлял собой глубокое кресло с подголовником и с обивкой, расшитой золотом так же богато, как гобеленовый лес. И стул, и кресло были пусты.
С возвышения снова раздался голос:
— Не стойте там. Спускайтесь.
Ощущение тишины и покоя все еще не покидало Фэрис, но голос ее встревожил. В тенях от свечей мог таиться любой ужас. Герцогиня подчинилась голосу, радуясь присутствию Тириана.
Когда она остановилась у стола, призрачный собеседник снова заговорил из глубины кресла:
— Долго вы добирались.
Фэрис посмотрела на пустое кресло. На мгновение, при свете свечей, ей показалось, что в гобеленовом лесу шевельнулись вышитые листья. Затем, сначала неотчетливо, но постепенно все более ясно, она различила сидящего в кресле человека.
Он был стар, об этом свидетельствовали его узловатые худые руки, лежащие на подлокотниках кресла, и сгорбленные плечи, но его глаза остались молодыми и были полны веселья. Фэрис несколько секунд смотрела в его глаза, такие же светлые, как ее собственные, потом произнесла:
— Хиларион.
Старик поднял руку и указал на стул.
— Садитесь. Боюсь, Тириану придется постоять.
Фэрис бросила взгляд на спутника. Он занял свое место у ее стула, на один шаг справа и сзади, и стоял непринужденно. Хотя он казался спокойным, Фэрис заметила, что он упорно отводит глаза от кресла.
— Спасибо, но я тоже предпочитаю постоять. — До нее вдруг дошел скрытый в словах Хилариона смысл. Она резко повернулась к нему: — Это имя вам не называли.
— Мы с Тирианом встречались раньше. — Глаза Хилариона блеснули весельем под упорным взглядом Фэрис. — Я послал его к вашему дяде.
Фэрис задумалась так глубоко, что, сама того не сознавая, опустилась на предложенный Хиларионом стул, причем сделала это с такой грацией, которая порадовала бы даже мадам Брачет.
— Мой дядя знает об этом?
Хиларион сложил руки.
— Кто может сказать? Я сомневаюсь. Тириан был самой подходящей кандидатурой для того, чтобы охранять вас в Гринло. А я хотел, чтобы вас охраняли. Оказалось, что организовать это довольно просто. Ваш дядя любит все усложнять, но и он не может устоять перед очарованием простоты. Как и я.
Фэрис слегка подалась вперед.
— Мне кажется, я знаю, почему дядя хотел нанять мне охрану. Скажите, кто вы и почему декан послала меня к вам. Объясните, почему мною вообще кто-то может интересоваться.
— Хорошо. — Хиларион обхватил ладонью пламя свечи. Свет почти не померк, цветок пламени ясно был виден сквозь его пальцы. — От вашего внимания не ускользнуло, что я не совсем реален.
Фэрис нехотя улыбнулась.
— Не ускользнуло.
— И также не совсем нереален. Вы это заметили?
Фэрис кивнула.
Хиларион казался довольным.
— Это одна из причин, почему вы меня интересуете. Я не скрываюсь намеренно, но для остальных людей я невидим. Тириан, например, никогда меня не видел, хотя мы много раз беседовали.
Фэрис снова взглянула на спутника. Он по-прежнему стоял непринужденно, спокойно глядя куда-то в тень.
— Это правда?
