времени на поиски иного специалиста среди своих не оставалось. Если бы террористы просто хотели бы обменять заложников на своего коллегу – они бы могли запросто пленить нескольких российских туристов в Хургаде или Шарм-эль-Шейхе. А уж если Анвар со товарищи распланировали и осуществили сложный во всех отношениях захват госпитального судна – стало быть, это не просто так, их главной целью был именно Егор. Что и говорить, кандидатуру они подобрали грамотно: Кобзев молод, беден, хочет заработать на квартиру, чтобы жениться...
– Так что мне делать? – молодой доктор с надеждой смотрел на Волошина. – Невыкрутка полная. Настроение такое, что хоть в петлю.
– Не знаю, Егор, не знаю, что тебе и посоветовать, – молвил Алексей Николаевич. – Если бы знал – сказал бы. Давай думать вместе...
– А чего тут думать! Бежать надо! – в сердцах воскликнул Кобзев.
– Хорошо, – на удивление спокойно согласился Алексей Николаевич. – Давай бежать. Прямо сейчас. Давай с тобой сделаем крылья, на манер Икара, и полетим в Каир, в наше посольство. А еще лучше – прямо по домам: я в Екатеринбург, а ты к себе, в Питер. Это осуществимо? Нет. А потому давай лучше здраво подумаем...
Решение пришло на прогулке. Собственно, и прогулкой это было назвать нельзя: по вечерам, когда жара была не такой невыносимой, как днем, заложников вывели из ангаров в небольшой квадратный загончик на краю авиационного кладбища, отгороженного ячеистой сеткой.
– Я вот что подумал, – заговорщицки произнес Волошин, глядя, как вдоль сетки неторопливо прохаживается вооруженный охранник с угреватым лицом. – Тебе все-таки надо принять предложение Анвара. Это даже хорошо, что это предложение поступило именно тебе, а не кому-то другому.
От услышанного у Кобзева глаза полезли на лоб.
– Принять? Мне? Предложение террористов? – недоверчиво уточнил он.
– Да, именно тебе.
– То есть согласиться стать пособником профессиональных убийц? – Егор воскликнул так громко, что охранник за сеткой невольно обернулся в его сторону.
– Тише говори... – попросил Волошин.
– Да они все равно ни бельмеса по-русски не понимают! – Кобзев был возмущен так, что едва не накинулся на собеседника с кулаками.
– Все равно кричать не надо. Слушай внимательно. Одно дело – согласиться, что ты будешь на них работать, а совсем другое – действительно на них работать. Тебе надо сделать вид, что ты согласен делать то, что тебе скажут. Смотри. Вся эта публика, – пожилой доктор выразительно кивнул на угреватого охранника, – кроме стрельбы, взрывного дела да захватов заложников, ни в чем другом не разбирается. Даже если они с высшим образованием. Сколько нобелевских лауреатов дал миру Каирский университет? А сколько международных террористов? То-то. Попытайся поговорить с нашими охранниками или даже с Анваром о биологических свойствах эпизоотических штаммов. Или хотя бы о чем-нибудь более простом, наподобие патогенной активности вирусов. Да, у них был свой специалист по эпидемиям, но его теперь нет, контролировать тебя некому... Догадываешься, о чем я?
– Не совсем... – ничего толком не понявший Кобзев заморгал.
– Да что тут не ясно! – Алексей Николаевич взглянул на охранника, который, как ему показалось, пытался прислушиваться к беседе, но признав справедливость довода Егора, что тот не непонимает русский язык, отвернулся. – Завтра или послезавтра тебя вновь отведут в башню к Анвару. Он вновь сделает тебе предложение о сотрудничестве. Ты для приличия помнешься, даже попытаешься набить себе цену, как высококлассному специалисту. Поторгуешься немного, они это любят. А потом, словно нехотя, дашь согласие. Главное для тебя – получить доступ к штаммам. А там ты можешь изменить температурный режим хранения вирусов. Или поместить штаммы в агрессивную среду. Или еще что-нибудь, например – незаметно сломать морозильную камеру. Или просто уменьшить в ней температуру. Да что я тебя учить буду – ведь эпидемиолог не я, а ты! Главное – что никто контролировать тебя не станет!
До Кобзева, наконец, дошло.
– Ну, Алексей Николаевич, спасибо за совет... Я бы сам никогда не додумался!
Волошин заулыбался.
– Старый добрый саботаж. У меня дедушка в немецком плену полтора года пробыл. Его нацисты заставляли на заводе по выпуску запчастей для танков работать. Вот он и рассказывал: перекалил немного шестеренку в огне – она через несколько часов работы и накроется. А мы тут – такие же пленные. Почему бы не вспомнить славный опыт дедов?
Егор остановился у сетчатого ограждения, осмысливая слова собеседника в деталях и в совокупности. Предложение старшего коллеги пришлось ему по душе.
– Хорошо, – произнес он. – Допустим, я так и сделаю. Допустим, мне удастся нейтрализовать штаммы. Но если потом это откроется? Что будет со всеми нами? И... со мной?
– А ничего, – пожал плечами Волошин. – Во-первых, штаммы, украденные из военной лаборатории Пакистана, возможно, уже изначально мертвые. Во-вторых, их могли неправильно хранить при транспортировке. В-третьих, могли неправильно хранить уже тут, тем более что ихний вирусолог погиб в Александрии. А в четвертых, – ты, как человек, который не был в курсе всего этого, не обязан знать обо всех тонкостях кражи и хранения штаммов! Твое дело просто дать согласие и получить доступ к заразе. Понял меня?
Эпидемиолог не успел ответить – к русским врачам вразвалочку подошел капитан Гордон Синклер. Как и положено моряку флота Ее величества, шотландец совершенно не потерял в плену присутствия духа. Мазнув презрительным взглядом по угреватому охраннику за забором, Синклер вежливо и чуть церемонно поздоровался с докторами. После обычных вопросов о здоровье-делах-настроении он перешел к делу. Со слов Гордона выходило, что находиться в плену у бородатых адептов варварской идеологии – не самое лучшее для джентльменов занятие, что надо что-нибудь предпринимать, и чем быстрей, тем лучше.
– И что же вы предлагаете? – не понял Алексей Николаевич.
– Бежать, естественно, – шотландец и бровью не повел. – Я уже переговорил с людьми, которым могу всецело доверять. Мистер Камиль Джубран, наш старший механик, ливанец, и мистер Удхам Сингх, наш кок из Индии, любезно согласились с моим предложением. Им тоже неприятно тут находиться. Предлагаю присоединиться и вам.
– Куда бежать? А главное, как? Мы же даже не знаем, где находимся! – стал сокрушаться Волошин.
– Почему это не знаем? – сдержанно возразил Синклер. – Знаем. У меня есть навигатор GPS... и даже зарядное устройство к нему.
– Вам удалось его пронести сюда? – не поверил Егор. – Нас же тщательно обыскивали!
– У каждого джентльмена на теле есть места, где мобильный телефон не будут искать даже эти дикари, – снисходительно улыбнулся шотландец. – Кроме того, у меня есть один план, в который, в случае вашего положительного ответа, я хотел бы вас посвятить. Так что вы скажете, мистер Волошин и мистер Кобзев? Вы согласны?
Глава 4
– Смотрим внимательно и запоминаем. – Адмирал Нагибин раскрыл ноутбук, защелкал клавиатурой, кивнул на монитор. – Это граница Египта и Судана. Здесь Красное море. Вот этот остров. Тут пролив между островом и берегом. Тут небольшие коралловые рифы. Изучайте, в случае каких-то вопросов готов дать исчерпывающие ответы.
Саблин, Зиганиди и Сабурова прибыли в Египет рано утром. После заснеженных карельских просторов египетская пустыня, залитая африканским солнцем, выглядела уж слишком декоративно. Неестественно яркий свет, буйство красок, бирюза моря – все это на какой-то момент ослепило молодых людей. Впрочем, обсуждать первые впечатления не было времени. Федор Ильич Нагибин, прибывший в страну пирамид и верблюдов чуть раньше, распорядился доставить всю троицу на побережье Красного моря, что и было сделано.
Глядя на Нагибина, вряд ли бы можно было сказать, что это – один из опытнейших руководителей флотской разведки. Теперь на адмирале были легкомысленной расцветки бермуды, широкая рубашка с пальмами и сандалии на босую ногу. Ансамбль довершали шелковый шейный платок и белая панамка, которая придавала ее владельцу слишком уж курортый вид. Стоя на палубе небольшой мотояхты,
