как летнее солнце, я задрожала, закрыв глаза. Я не могла пошевелить руками — да я и не знала, что с ними делать. Он снова поцеловал меня, и я оттолкнула его к стене.
Мой разум метался в поисках рациональной мысли, за которую можно было зацепиться, пока меня не захлестнуло желание поцеловать его.
— Мы встретились пару дней назад. Мы друг друга совсем не знаем.
Он разжал руки.
— Сколько нужно, чтобы узнать человека?
— Месяц? Несколько месяцев?
Мои слова прозвучали глупо, потому что я сама не хотела в них верить. Нельзя же целоваться с кем- то, о ком ничего не знаешь! Это шло вразрез со всем, чему меня учили. Но почему было так тяжело сказать «нет»?
Он погладил мои пальцы.
— Я подожду.
В полумраке аллеи Люк казался особенно красивым, его глаза сияли на фоне лица, которое оставалось в тени. Сопротивление было бесполезно.
— Я не хочу ждать… — прошептала я.
Не успела я закончить фразу, как его губы прижались к моим, и под поцелуем я растаяла. Мои руки (раньше я не знала, куда их деть… как глупо…) схватили его за футболку и прижались к стройному телу. Его руки крепко обняли меня за шею и спину, словно я падала в обморок, а он меня удерживал.
Наконец, Люк сделал шаг назад.
— Никто не пахнет так хорошо, как ты. Они тебя не получат. Тебя хочу я.
Я прикусила губу.
— Позволь кое-что тебе показать. Лучше, чтобы это произошло в церкви. Так надежней.
В полумраке церкви не было ни души. Пахло ладаном и тайной. По привычке я опустила пальцы в святую воду и перекрестилась, затем потянула Люка между скамьями.
— Что ты хочешь мне показать? — Его голос звучал тихо и угрюмо, наши шаги по ковровой дорожке почти заглушали его слова.
Я собиралась продемонстрировать ему свои способности к телекинезу. Может, именно из-за них меня хотели похитить феи.
Из букета перед алтарем я взяла бутон желтой розы. Люк тем временем печально смотрел на распятие и не сразу опустил глаза на меня и бутон в моей руке. Казалось, мы участвуем в тайном венчании.
— Помнишь, что ты сказал мне перед выступлением? — спросила я.
Его взгляд затуманился.
— Нет.
Я настаивала.
— Ты говорил о людях, которые могут творить чудеса.
— Я пытался тебя отвлечь. Не хотел, чтобы тебя снова вырвало. Сработало, правда?
— Не лги. Ты знал. Непонятно откуда, но ты знал. Ты знал, что я одна из таких людей, так?
Стоя спиной ко мне, Люк склонил голову и оперся лбом о кулак.
— Нет. Ты не такая. Скажи, что это неправда.
Свечи у ног Марии освещали только часть его лица. Другая часть оставалась в тени.
— Это правда! Смотри… — Я протянула к нему руки, держа бутон. Не прошло и секунды, как лепестки один за другим раскрылись, и цветок стал таким большим, что занял обе ладони. Я взглянула на бархатные лепестки, потом на Люка. Он сложил руки на груди.
— Впечатляет.
Я не понимала, почему он так реагирует.
— Ты знал!
Люк снова отвернулся, опустив плечи.
— Оставь меня на минуту.
Я что-то сделала не так. Не нужно было ему показывать… В чем моя вина?! Я кинулась по проходу к тяжелым дверям и попала в притвор, где, наконец, вытерла глаза. Я стояла в темноте, слепо глядя на стойки для флаеров и объявлений о семинарах на библейские темы. Потом до меня донесся крик.
— Черт бы тебя побрал! За что?!!!
Я выглянула, желая убедиться, что он говорит с какой-нибудь полупрозрачной феей. Однако там был только Люк. И Бог.
По пути домой мы не обсуждали случившееся. Машина глотала милю за милей, а я долго смотрела на луну, висевшую над черными силуэтами деревьев. Загадочный, неземной вид луны напомнил мне, что я почувствовала, когда бутон распустился в моих руках. Люк внезапно свернул на едва заметную тропу, затормозил и принялся изучать мерцающий циферблат часов.
— Ты сердишься на меня? — спросил он.
Я удивленно вскинула голову. При слабом свете огоньков на приборной доске его лицо казалось зеленым и изможденным. Похоже, он с искренним волнением ждал ответа.
— Почему ты так решил?
— Ты притихла. Раньше так было, только, когда ты сердилась.
— Ты сам притих. Я думала, ты злишься на меня за… — Я замолчала, не зная, можно ли упоминать произошедшее в церкви.
Люк вздохнул и махнул рукой.
— Мне не разобраться…
— В чем?
— В тебе. — Он с видимым дискомфортом пожал плечами. — Не знаю, что и делать.
— С тем, что случилось в цер…
— Нет, только с тобой, — поспешно вставил Люк. — Я все жду, когда ты скажешь, чтобы я исчез и больше не появлялся. Когда скажешь, что я тебя пугаю.
— Поэтому я и не прошу тебя уйти.
— Не понимаю.
— Ты все время повторяешь, что ты странный. Те, кого стоит по-настоящему бояться, так о себе не говорят.
— Там, у стены в аллее, я набросился на тебя. Я тебя не напугал?
Так вот он о чем — о поцелуе!.. Как мило, что он волнуется. Я засмеялась.
— Это была не аллея. И ты на меня не набрасывался.
— Однако я не спросил разрешения…
У меня был не такой уж богатый опыт, но я сомневалась, что кто-нибудь просит разрешения, прежде чем поцеловать девушку. Разве что в кино.
— Я ответила на твой поцелуй.
Он искоса на меня посмотрел.
— Я не хотел так далеко заходить… не хотел сделать что-то не так. Не хотел втянуть тебя в неприятности.
Черт, что за глупости!
— Люк, я не сержусь. И… — Я покраснела от собственной смелости. — Я не боюсь неприятностей. Возможно, мне даже понравятся неприятности, в которые ты можешь меня втянуть.
Тут я подумала, что ляпнула лишнее. Вдруг решит, что я доступная женщина. Не так меня поймет…
Люк улыбнулся половиной рта и дотронулся до моего подбородка. Мне захотелось закрыть глаза и раствориться в этом ощущении. Мне захотелось забыть о том, кто я.
— Ты еще ребенок. Ты не знаешь, в какие неприятности я могу тебя втянуть.
Я разозлилась и отодвинулась.
— И как тебя понимать?