Похоже, они произвели на нее глубокое впечатление.
- Да уж. Линнет поделилась с нами некоторыми из этих впечатлений на уроке. - Я открыл папку, в которую были аккуратно вложены наши планы, и увидел помятый уголок.
- Она привела несколько весомых аргументов. - Салливан поставил тарелку на стол и пристроил рядом с ней ноги. - Во-первых, она отметила очень вольную интерпретацию моего задания. Мой подход к преподаванию показался ей чрезмерно свободным. А еще ей показалось, что Джеймс хамил.
Я не ответил. Нельзя не признать, аргументы имели под собой основания.
- Линнет порекомендовала… сейчас скажу. Передайте мне папку. Я все записал, чтобы не забыть.
Он протянул руку, и Пол осторожно вложил в нее бумаги. Салливан вытащил из-под наших планов листок:
- Так, посмотрим… Во-первых, установите для заданий строгие правила и НАСТОЙЧИВО следите за их выполнением, особенно при работе с трудными студентами - по крайней мере один такой у вас есть. Во- вторых, держите достаточную дистанцию при общении с учениками, чтобы не потерять их уважение. В- третьих, будьте как можно более строги при оценке работ трудных учеников, поскольку хамство основывается на их неуважительном отношении и чрезмерной самоуверенности.
Салливан опустил листок и взглянул на нас с Полом.
- Она посоветовала велеть тебе, - он кивнул в сторону Пола, - до понедельника переделать план в соответствии с рамками задания, чтобы получить возможность исправить «удовлетворительно» на «хорошо», а тебе, - он посмотрел на меня, - поставить «удовлетворительно» и сказать, что если ты до понедельника не переделаешь задание, то оценка превратится в «не зачтено».
Губы Пола непроизвольно сложились в маленький кружок. Я скрестил руки на груди и промолчал. Салливан уже решил, что сделает, это любому понятно. Выпрашивать оценку получше я не буду. К черту все.
Салливан положил папку на стол и тоже скрестил руки на груди:
- В связи с этим, Джеймс, у меня есть вопрос.
- Задавайте.
Он кивнул на планы:
- Кого ты планируешь на роль Блейкли? По-моему, лучше всех подойду я.
Пол ухмыльнулся, и даже я позволил себе кривую полуулыбку.
- Это значит, что «удовлетворительно» за план мне не грозит?
Салливан убрал ноги со стола.
- Это значит, что я не люблю правила. Это значит, что разочарованный в жизни преподаватель драмлитературы не будет указывать мне, как работать с учениками. Пьеса просто горит, даже по плану видно. Это отличная самоуничижительная сатира, и я считаю, что вы заслуживаете шанс постараться и получить за нее хорошую оценку. Но вам придется труднее, чем остальным, - им-то просто надо написать трехстраничное сочинение.
- Ничего, - тут же ответил Пол. - Зато намного круче.
- Точно. Где будете репетировать?
Но ответили мы не сразу, потому что вдалеке послышалась медленная и призывная песня оленерогого короля. Я с усилием выговорил, перекрывая музыку:
- В Бриджид-Холле.
- Любопытный выбор. - Салливан перевел взгляд на Пола, который барабанил по столу в маниакальном ритме и часто моргал. Он, конечно, не подпевал песне короля мертвых, однако в остальном ему не хватало только светящейся вывески над головой: «Нервный ли я? НЕ ТО СЛОВО!»
Я выразительно на него уставился.
- Что такое, Пол? - спросил Салливан.
- Он… - начал я.
- Я слышу короля мертвых, - выпалил Пол.
Мо- ло-дец. Я оперся подбородком на руку и начал стучать пальцами по щеке.
Салливан взглянул на меня, затем снова на Пола:
- Что он говорит?
- Оглашает список мертвых, - ответил Пол, судорожно цепляясь кончиками пальцев за самый край стола, прижимая пальцы по очереди, как будто наигрывая мелодию. - Не тех, кто уже умер, а тех, кто умрет. Как вы думаете, мне в психушку не пора?
- Нет. - Салливан подошел к окну и приподнял раму. Вместе с холодным ветром в комнату ворвалась песня. Она пробирала меня до костей, требуя, чтобы я встал и пошел за ней. Я из последних сил удерживался, чтобы не выбежать на улицу. - Множество… ну, пусть не множество, но достаточно много людей слышат его в октябре, до самого Хеллоуина.
- Почему? - спросил Пол. - Почему я его слышу?
Салливан покачал головой:
- Не знаю. Он говорит разным людям разные слова. Ты не свихнулся.
Почему- то меня это не успокаивало; по тону Салливана было ясно, что безумие может оказаться более предпочтительным. Он подошел к стойке, взял блокнот и положил его перед Полом.
Тот послушно взял ручку, лежавшую возле папки:
- Что мне делать?
Салливан чуть шире открыл окно и вновь взглянул на меня, прежде чем ответить:
- Я буду очень признателен, если ты запишешь имена.
от: ди
кому: джеймсу
текст сообщения:
вчера линнет м поймала когда я возвращалась с танцев. Она
знала где я была и я испугалась потому что она ужасно се-
бя ведет на занятиях. но она просто сказала что меня ни-
кто не должен видеть.
отправить сообщение? да/нет
нет
сообщение не отправлено.
сохранить сообщение? да/нет
да
сообщение будет храниться 30 дней.
Джеймс
Вестибюль в Сьюард-Холле кажется невообразимо безопасным, а мне было крайне необходимо чувство защищенности. Желательно, как в утробе. Что очень важно, там стоят четыре самых удобных в мире кресла, и к каждому полагается мягкий пуфик. В углах небольшие ниши, где находятся чудеса света. В северном углу стоит рояль, который явно старше Моисея и звучит как паровой орган. В южном расположилась копия греческой статуи - какая-то тетка без головы, зато с идеальной грудью. В восточном углу обитает книжный шкаф, набитый отлично изданными книжками, которые каждый обязан прочитать, но никогда не прочитает. В западном углу стоит торговый автомат, потому что иногда тебе на завтрак ничего, кроме чипсов, не светит.
Два часа ночи. Где-то на четвертом этаже храпел Пол. Я ему завидовал. Мне-то хотелось мерить пол шагами или кричать. Я все думал про Хэллоуин, и каждый раз от этих мыслей у меня волосы становились дыбом, а по коже разбегались мурашки. Спать было невозможно.
Я босиком прошел мимо комнаты Салливана. Хотя дверь была закрыта, мне почему-то показалось, что его там нет. Может, он тоже ушел в холмы искать ответы на вопросы, лежащие за пределами понимания. Я прошлепал в общую комнату и плюхнулся в кожаное кресло.
