Постановление группы от 14.IX о предоставлении всех сил в распоряжение Реввоенсовета считать недействительным для членов партии». Буревому, Вольскому, Либерману, Смирнову, Святицкому, Дашевскому делалось последнее предупреждение и вменялось в обязанность сложить с себя звания уполномоченных группы и объявить ее распущенной. В противном случае им грозило исключение из партии791. В официальном ответе ЦК обвинил группу «Народ» в «обслуживании большевистского фронта и тыла под руководством большевистского Совета Обороны».
Отказавшись выполнить решение ЦК о своем роспуске, группа «Народ» заявила, что выходит из партии, оставляя за собой право апеллировать к ближайшему партийному съезду. Она присвоила себе название «партии социалистов-революционеров меньшинства». В обращении «Ко всем социалистам- революционерам» ее лидеры объясняли свой шаг тем, что ЦК «неспособен и не пытается выбиться из двусмысленной и безнадежной позиции нейтралитета и бездействия», которая «обрекает саму партию на дальнейшее разложение»792.
Впоследствии группа «Народ» все более сближалась с большевиками. В декларации об отношении к Советской власти и Коммунистической партии, которую огласил ее представитель на VII Всероссийском съезде Советов (декабрь 1919 г.), объявлялось, что участники группы возвращаются к активной советской работе. Осудив партию эсеров, которая «не учла силы коммунистической партии», ее способность, «опираясь на дух революционной эпохи, развить колоссальное сопротивление и одерживать победы», члены группы «Народ» вновь требовали безусловного отказа от коалиции с буржуазией, активного участия в борьбе против контрреволюции и интервентов, изменения отношения к большевикам.
В целом в позиции группы «Народ» было достаточно противоречий. Она признавала Советскую власть революционной и призывала к ее поддержке, в то же время утверждая, что Советы не совершенная, а лишь переходная форма власти, которая должна быть впоследствии заменена «народовластием». Подчеркивая руководящую роль коммунистов в революции и требуя от ЦК правых эсеров изменить отношение к большевикам, члены группы одновременно выступали против мифического превращения Советской власти в «диктатуру партии коммунистов». Наконец, свой конфликт с руководством эсеров «народовцы» рассматривали сугубо как столкновение двух тенденций — революционной и реформистской — внутри одной партии и были далеки от мысли о порочности и псевдосоциалистичности теории и программы эсеров и их связи с «новой» тактикой партийного руководства. Они жаждали спасти честь своей партии, сохранить ее от распада. Но сам факт углубления разногласий и отказ пойти на примирение с ЦК правых эсеров свидетельствовали о росте здоровых тенденций, закономерным следствием развития которых явилось последующее вступление многих членов группы «Народ» в РКП(б).
Как бы ни старались лидеры правых эсеров приуменьшить последствия выхода группы «Народ» из партии, объясняя его «безоговорочной капитуляцией перед большевизмом» и попытками превратить партию в «придаток при большевистском служилом сословии», он оказал серьезное влияние на процесс ее распада. Ряд организаций присоединился к платформе группы, в некоторых под воздействием ее выступлений произошел раскол.
Присоединилась к группе «Народ» Николаевская организация, мотивировавшая свое решение тем, что «позиция, самостоятельно занятая группой меньшинства в отношении Советского правительства и Красной Армии, не только не противоречит основным принципам партийной программы, но и является прямым ответом на повелительное требование революционного момента»793. Целиком перешли на платформу группы «Народ» Вологодская, Херсонская, Уфимская и некоторые другие организации. Против решений IX Совета партии и линии ЦК выступила Донская организация, принявшая тезисы, центральным пунктом которых был безусловный отказ от борьбы с большевиками и вооруженное выступление против Донской и Добровольческой армий.
Харьковская организация после трехдневного обсуждения вопроса об отношении к группе «Народ» и решениям IX Совета партии распалась. Сторонники «народовцев» большинством голосов добились принятия решения, в котором большевики объявлялись единственной реальной революционной силой и предлагалось начать партийную мобилизацию в Красную Армию, войти в советские учреждения для технической и хозяйственной работы. После принятия этой резолюции сторонники ЦК вышли из организации.
В Екатеринодаре откололась левая группа, вступившая в переговоры с Екатеринодарским подпольным комитетом РКП(б). Сами эсеры объясняли раскол тем, что в гражданской войне их «организация, как таковая, участия не принимала и не принимает». На запрос екатеринодарских коммунистов об отношении к эсерам, которые «встали на точку зрения пролетариата и Советской власти», секретарь ЦК РКП(б) Е. Д. Стасова ответила: «Что касается инструкций по отношению к эсеровским группам, то поскольку они активно становятся в наши ряды и выступают против наших врагов, то они получают право на легальное существование, однако за отдельными лицами из их среды приходится иметь тщательный надзор»794.
В некоторых организациях хотя и не произошло раскола, тем не менее усиливалось левое крыло. Уполномоченный ЦК эсеров докладывал, что в Киевской организации и Всеукраинском комитете социалистов-революционеров очень сильны левые и «явно народовская группа, оставаясь внутри организации, делает свое дело»795. Левели и другие эсеровские организации Украины, в них продолжался организационный и идейный развал. В письме уполномоченного ЦК с Урала недвусмысленно указывалось, что «в связи с безответственной позицией партии оно (влияние группы «Народ». —
Процесс распада и размежевания среди эсеров проходил повсеместно. И если на советской территории образовалась группа «Народ», то в Сибири, где были наиболее сильны и многочисленны эсеровские организации, весной 1919 г. против политики Центрального и краевого комитета эсеров выступил «Сибирский союз социалистов-революционеров». Он обвинил партию эсеров в том, что она «давно изменила своей программе, народу и революции». Эту измену «Сибирский союз» видел прежде всего в тактике партии, которая являлась «сплошным отрицанием своей программы и идеологии», поскольку эсеры шли на коалицию с буржуазией, которую прежде отрицали. Члены «Союза» отвергали тактику борьбы на два фронта, считая главной задачей момента свержение правительства Колчака, и заявляли, что их организация создана «во имя возрождения истинной партии с.-р.»797.
Весной 1920 г. решение об отказе от вооруженной борьбы с Советской властью приняли белорусские эсеры. На состоявшемся 4 марта в Минске нелегальном съезде партии было заявлено, что ее члены готовы с оружием в руках бороться с польскими интервентами. Съезд исключил из партии группу Терещенко — Якубовского, вступившую на путь сотрудничества с интервентами.
Кризис партии эсеров непрерывно обострялся и к концу гражданской войны достиг апогея. По образному выражению самих ее членов, она таяла, как свеча, зажженная с обоих концов. Наиболее деятельная и активная часть социалистов-революционеров переходила на сторону Советской власти, а среди оставшихся царили растерянность и апатия. «Дробление партии социалистов- революционеров на ряд самостоятельных групп, — писали херсонские эсеры, — с одной стороны, нанесло тяжелый удар основной партии, обессилив ее и нарушив равновесие, а с другой стороны… обесцветило новые эсеровские образования, которые в процессе дальнейшего почкования свели свою деятельность к нулю»798.
В ЦК эсеров со всех концов стекались неутешительные сведения о развале местных организаций. «Остатки Пензенского губкома считают своей печальной обязанностью сообщить вам о тяжелом состоянии Пензенской организации, — сообщалось в одном из документов. — На 15 ноября была назначена губернская конференция… но на конференцию не прибыло ни одного делегата. Так она и не состоялась»799. В отчете Нижегородской организации социалистов- революционеров подчеркивалось, что все организации губернии распались, а «губернский комитет
