Виталий сразу почувствовал в нем любителя выпить. Инженер не мог равнодушно смотреть на спиртное.
– Если вы не против, я налью сам, – сказал Виталий.
– Пожалуйста, – согласился Александр.
Выпили за знакомство. Саблин – половину рюмки, Доморадов – целую. А затем, после пары необязательных фраз, Александр сразу же перешел к делу – принялся рассказывать о новом проекте, в котором принимал участие, – мини-субмарине.
– …вы же видели ее. Настоящее чудо техники всегда должно выглядеть как произведение искусства. Все технологичное смотрится совершенным в смысле дизайна, и вы в этом убедились…
Виталий слушал, кое с чем соглашался. Спорить ему не хотелось – ведь подлодка уже была построена, и его мнение, как подводного пловца, уже не могло повлиять на ее конструкцию. А Доморадов расхваливал и расхваливал тактико-технические характеристики новейшей мини-субмарины российского производства.
Потрескивали дрова в буржуйке. Внутри дома становилось невыносимо жарко, а Доморадов словно не чувствовал этого – подкладывал полено за поленом. При этом он не уставал говорить, уже сравнивая гигантские атомные субмарины с мини-подлодками. Как любой профессионал, он отстаивал свой проект; при этом не забывал и выпивать. На дне его бутылки оставалось коньяка не больше чем на два пальца, хоть Саблин не отпил еще и трети бутылки водки. Манера питья у Александра была странная. Он не произносил тостов, не следил за тем, чтобы собеседник тоже пил. Доморадов прихлебывал время от времени – так, словно это был не коньяк, а чай.
– …теперь я убедил вас, что атомные подлодки-ракетоносцы – это вчерашний день? Будущее за мини- субмаринами, – самодовольно произнес Доморадов и закурил.
Боцман, обычно компанейский и легко сходящийся с любыми людьми, почувствовал в Александре чужого себе человека. Не то чтобы Доморадов был чем-то плох. Пристрастие к выпивке, если это не идет во вред делу, – слабость простительная. Просто подводный пловец и инженер жили на разных волнах, амплитуды которых не совпадали.
– Вполне убедили, – произнес Саблин.
– Главное преимущество нового проекта в том, что субмарина способна транспортировать диверсионные группы.
Боцман, привыкший соблюдать режим, глянул на часы – было около полуночи. Время, вообще-то, «детское», но можно было и лечь спать.
– Пойду свежим воздухом подышу. – Саблин бросил взгляд на дымящуюся в пепельнице сигарету. – Перед сном полезно.
– А я еще немного посижу. Допью, – чуть виновато улыбнулся Доморадов. – Стресс надо снять. В последнее время много приходилось работать.
– Что ж, у каждого свой способ, – согласился Боцман и вышел на улицу.
Мягкий желтый свет лился из окон домика. Над трубой поднимался дым и уходил в звездное небо. Переливалась, шумела на камнях речушка. За ней на сопке в нескольких километрах отсюда рассыпался огнями по склону небольшой поселок – райцентр. Дышалось легко. Чувствовалась близость моря. В воздухе еле угадывался запах соли и выброшенных на берег водорослей.
Саблин подошел к воде, присел на корточки и умыл лицо. И тут ему показалось, что в лесу происходит какое-то движение – словно тень мелькнула между стволов. Боцман напряженно всматривался в темноту, но ничего больше не происходило. Вполне могло и почудиться. Ведь Саблин все-таки был человеком моря. Под водой ориентировался свободно, даже когда видимость была ограниченной. Там он с легкостью мог распознать, что мелькнуло – аквалангист, рыба или дельфин. Но лес оставался для него загадкой, чужой территорией.
«Показалось», – решил Боцман, направляясь к дому.
На столике перед Доморадовым уже стояла новая бутылка коньяка. Боцман сделал вид, что не заметил этого, пожелал спокойной ночи и стал подниматься на мансарду.
– Завтра на рассвете вас будить? Лучшая рыбалка, когда солнце встает.
– Конечно. Тогда и продолжим наш «ликбез».
Виталий прикрыл дверь, погасил свет. Постель была свежей, мягкой, но все же чужой. А это помимо желания заставляло думать о тех, кто ночевал в этой комнате до него. Было слышно, как внизу подкладывает дрова в печку Александр, как пьяновато разговаривает сам с собой тихим шепотом, при этом хихикая.
«Все, надо спать», – приказал себе Виталий и, словно щелчком тумблера, отключил лишние мысли.
Вскоре он уже спал, но, как всегда, чутко. Подсознание реагировало на каждый звук, отмечало его. А уж инстинкт подсказывал – стоит ли Виталию проснуться…
Он пробудился внезапно, резко. Сон улетучился мгновенно, как всегда бывало в моменты опасности. Виталий уже и не сомневался – что-то произошло или же должно произойти. Иногда ему удавалось и предвидеть события.
Сквозь щели двери, ведущей на лестницу, пробивался свет. Боцман быстро натянул джинсы и, сунув ноги в кроссовки, спустился на первый этаж. В комнате Доморадова не было. На столе виднелась наполовину выпитая бутылка коньяка и еще дымилась плохо загашенная в пепельнице сигарета. Дверь на улицу была приоткрыта.
Виталий вышел на крыльцо. На полянке перед домом никого. Серебрилась речка, переливался огнями поселок на склоне сопки. Ситуация могла иметь и самое банальное объяснение. Ну, вышел человек по нужде… Но это не означало, что с ним ничего не могло случиться.
Взгляд Боцмана скользнул по траве – и тут же засек еле приметный след, словно что-то тяжелое тащили к лесу.
Виталий притворно зевнул, сделал вид, что заходит в дом и закрывает за собой дверь. Но на самом деле он просто соскользнул с крыльца и обошел дом с другой стороны. Ведь Боцман был уверен, что проснулся сразу, как только что-то случилось. Но почему тогда так тихо в лесу, куда поволокли что-то тяжелое?
Он выглянул из-за угла и понял, что не ошибся. Теперь из леса доносились торопливый шорох, тихие голоса. Разобрать, что говорят, было невозможно. Виталий не был уверен, но ему казалось, что говорят не по-русски.
Пригнувшись, он нырнул в темноту леса. Глаза его быстро привыкли, да и на звук ориентировался он неплохо. Лунный свет косо пробивался между стволов. У старой ели навзничь лежал Доморадов, двое невысоких подростков в черных болоньевых куртках и вязаных шапочках сноровисто обыскивали постанывающего инженера.
– Стоять, гады! – крикнул Саблин.
Подростки замерли и повернули головы.
Виталий бежал к ним, намереваясь схватить и вытрясти украденное. Самое плохое, что могло случиться, – это они побегут в разные стороны. Но схватишь одного, припугнешь как следует – живо дружка сдаст. Боцман был уверен, что справится, потому его не насторожило то, что никто из подростков не бросился убегать. Когда его и малорослых грабителей разделяло уже метра два, один из них резко выпрямился, совершив в воздухе головокружительный кульбит, и что было силы ударил двумя ногами Саблина в грудь, после чего чудесным образом приземлился на ноги.
Боцман не ожидал такого удара, а потому пропустил его. Ему показалось, что он слышит хруст собственных ребер. Его отбросило на несколько метров, и он упал, больно ударившись затылком о шершавый ствол старой ели. Все-таки сноровка дала о себе знать. Ребра остались целы, хоть в груди и страшно болело. В самый последний момент перед ударом Саблин успел остановиться и даже немного отпрянуть, иначе сейчас лежал бы с проломленной грудиной, а острые обломки ребер проткнули бы легкие. Теперь у Виталия сомнений не оставалось – это не подвыпившие подростки, решившие почистить карманы стильно одетому инженеру Доморадову. Это взрослые мужики, хоть и низкорослые, отлично владеющие приемами восточных единоборств.
Боцман перекатился и готов уже был подняться, как шестое чувство удержало его. В руке одного из мужчин в черном блеснуло лезвие, последовал короткий взмах, и нож, со свистом пронзив ночной воздух, глубоко впился в ствол дерева над самой головой Виталия. Как назло, оружия с собой у Саблина не было, даже обычного перочинного ножа, а оба противника уже бежали к нему. Перемещались они так
