Африки», самой высокой горе на континенте, находившейся как раз в Танзании.
– Да был я там, на самой границе с Кенией. Хрень полная! – махнул рукой Мельниченко. – Нет, гора, конечно, впечатляет. Огромная, а главное, вокруг ни хрена нет. Вообще ничего – плоская, как этот стол, степь. И эта Килиманджаро среди пекла раскаленного на шесть кэмэ торчит. Ледники сверкают издалека, это да – типа маяка, одним словом. Но мне здесь лучше. Тихо, спокойно, и мухи не кусают. Особенно це- це.
Он закатился от смеха, трясясь и скаля зубы.
Надолго задерживаться в ресторане Саблин не собирался. Дел у него хватало с избытком. Теперь он на воле – очень хорошо, но терять время нельзя. Поэтому он взялся за дело всерьез. Тем более что стол просто ломился от выпивки и закуски – Мельник решил встретить братана, как следует.
– Давай, Микола, выпьем за наше знакомство, – поддав в голос чувств, произнес Саблин, поднимая рюмку. – Если что, я за тебя…
Другой рукой он стукнул себя в грудь, изображая стопроцентную искренность.
Пить он старался поменьше, но собеседника опекал так, чтобы тот поскорее напился, и можно было уйти «по-английски», не прощаясь. Дело шло, в общем, неплохо. Спиртные волны все больше захлестывали Мельника, стремившегося отпраздновать освобождение кореша и вообще встречу с родственной душой. Но захмелевший консул нашел новое приключение.
За соседним столиком сидели пятеро белых туристов. По поводу этой пятерки, вернее страны, из которой они прилетели, можно было не сомневаться. Немецкая речь звучала четко и полновесно, а часто менявшиеся бокалы пива подтверждали, что тевтонцы не дураки выпить пенного напитка на родине и за ее пределами.
– Неплохая цыпочка, а? – толкнул локтем Саблина консул, глядя на единственную представительницу прекрасного пола среди немцев. – Ишь как расселась: груди из майки вот-вот вывалятся. Я бы с ней покувыркался.
Саблин глянул на «цыпочку». Немка и вправду была хороша – белокурая, с длинными волосами и фигуркой – закачаешься. А консул, сфокусировав свое зрение на ней, продолжал:
– Интересно, она что, со всеми четырьмя спит?
– Да ладно, успокойся ты, – шикнул на него Виталик.
– Расслабься, – хохотнул Мельниченко, – это я так… рассуждаю. Такой, как она, на целый полк хватит.
Выражал свои мысли дипломат по привычке громко, но не в этом дело – за соседним столиком воцарилась такая тишина, что Саблин присмотрелся повнимательнее. На лицах немцев было выражение, возможное лишь для тех, кто понимает по-русски.
– Во, затихли, – хмыкнул консул. – Все равно ж ни хрена не понимают, гансы недоделанные.
– Это кто же у нас недоделанный? – вдруг громко спросил один из компании, мужик лет сорока.
– Оп-паньки! – вытаращил глаза Мельниченко. – Это что ж значит?!
– А то, что сейчас будешь за базар отвечать! – Кружка в руках немца с грохотом опустилась на стол, плеснув пивом на поверхность.
«Веселенькое дельце, – пронеслось в голове у Саблина, – новые неприятности назревают…»
О том, что так и есть, свидетельствовали многозначительные переглядывания четверых гостей с немецкой стороны и характерные движения пальцев, складывавшиеся в кулачные комбинации. Быстро выяснилось, что за столиком и правда немцы, только не совсем «классические». Эти пятеро были бывшими советскими гражданами – из тех казахских фольксдойче, что тысячами уезжали в девяностые на историческую родину, в ФРГ. И, как быстро выяснилось, русский, в том числе матерный язык они забыть не успели.
– Фашисты, значит? – ухмылялся Мельниченко. – Мало ваших родителей в сорок первом прессовали. Я бы вас вообще там же, на Волге, и шлепнул всех поголовно.
– Да что вы себе позволяете? – взвилась оскорбленная немка. – Мы сейчас полицию вызовем!
Говорила по-русски она очень правильно, разве что с легким акцентом.
– А ты вообще, сучка, заткнись! – бросил Мельник. – А то я тебя сейчас…
Что дипломат собирался сделать с блондинкой, осталось невыясненным, поскольку пивная кружка от чернявого немца с эспаньолкой полетела ему в голову. К счастью для консула, прямого попадания не случилось – немцы тоже накатили неплохо, но по касательной ему все же досталось. Зацепившись за мощную шею, кружка вылила остатки пенного напитка за шиворот гражданину Украины. И это стало началом…
– Ну, все, – многообещающе заявил Мельниченко, – сейчас приступим. Держи, Серега, правый фланг.
Далее с не очень-то ожидаемой для его довольно грузной комплекции быстротой он выскочил из-за стола и ринулся в гущу противника. Саблин оказывался в странной ситуации. Но времени на размышления у него не было – события начали убыстряться. Один из немецких товарищей советского розлива бросился на него. Пришлось занимать оборону.
Возгласы с частым использованием непечатных выражений напомнили, что все участники потасовки – в некотором роде земляки. А то, что немцы и махаться не разучились, продемонстрировал светловолосый дойч, смачно заехавший консулу в челюсть. Голова Мельниченко мотнулась назад, но закрепить противнику успех консул позволить не мог. Удар ладонью по шее вывел блондина из строя, и тот упал на руки красотке, которая в драке не участвовала, но ее крики заставили немногочисленных посетителей быстро ретироваться.
Бой в ресторане кипел уже минут пять. Отправив ближайшего противника в угол на продолжительный отдых, Саблин вытер пот со лба. Неподалеку львом бился консул.
«Все ж таки приложили, – подумал Боцман, увидя на ладони кровь. – Однако пора и ноги делать. Будем закрывать неофициальную часть».
Словно в ответ на эти мысли, на улице, пока еще где-то в стороне, послышались характерные звуки полицейской сирены. Глубоко вздохнув, Виталий рванулся наружу. Неожиданно на его пути возникло новое препятствие. Хозяин заведения закрыл своим нехудым телом разбитые двери.
Шансов у толстяка просто не было, и времени на устранение препятствия Саблин потратил немного, отправив «пищевика» головой в угол. Спустя секунд двадцать он был на улице, но уже на горизонте появилась полиция. Из резко затормозившей машины один за другим посыпались блюстители закона. На их пути оказалась какая-то старуха. Вообразив, что вся эта компания по неизвестной ей причине решила изловить ее – мирную обывательницу, старуха завопила что есть мочи, успешно соперничая со звучавшей недавно сиреной. Но полицейские, не обращая на нее никакого внимания, бросились к ресторану.
– Стоять! – заорали почти в унисон двое, что бежали впереди.
Один из них схватил Саблина за плечо и рывком повернул к себе. В том, что убегавший гражданин замешан в драке, сомневаться не приходилось. Виталий еще раз оказываться в камере не собирался, понимая, что на этот раз выйти из-за решетки будет куда сложнее. Боцман подбил вверх схватившую его руку и, взяв пятерней физиономию полицейского, сильным толчком отправил ее назад. Второй коллега пострадавшего хотел заступиться за товарища. Он попытался захватом обхватить Саблина, прижав тому руки к телу, но, ей-богу, лучше бы он этого не делал. Приложившись локтем по шее полицейскому, Саблин нейтрализовал его на несколько секунд. Это, конечно, получилось далеким от идеала, но на безрыбье…
Вот тут уж подключился третий из нападавших. Пока еще не участвовавший в разборке, полицейский был просто преисполнен желания доказать, что именно он схватит дебошира. Рука с дубинкой коротким взмахом опустилась на плечо Саблину. Боцман зря время не терял, поэтому ударное оружие пришлось лишь вскользь. Второго удара Саблин не допустил. Исключительно в целях обороны гость из России схватил полицейского за шиворот и, не найдя ничего лучшего, приложил того лбом о капот машины, так кстати оказавшейся рядом. Вследствие этого столкновения обиженная машина залилась звуком сработавшей сигнализации. А вот человек, включивший ее поневоле, никаких звуков издавать не мог. Померкнувшее на некоторое время сознание отключило почти все функции организма, и полицейский, не тревожа своей гиперактивностью, тихо сполз на землю. Лежа у бордюра, он отдыхал, мало интересуясь окружавшей действительностью.
Казалось бы, неплохое развитие ситуации, но проблема заключалась в том, что коллеги отдыхавшего
