впрочем, в этом сомневался — такой исход в его глазах был бы равнозначен чуду, но, как бы то ни было, он желал этого чуда для Джимми. Но, бросив на него быстрый взгляд, он заметил в его глазах такую боль, что у него мороз пробежал по коже.
— Маргарет умерла, — глухо сказал Джимми. г — О господи!.. Извини меня, я не хотел… Я думал… Что с ней случилось? Автомобильная авария? — Он бросил взгляд на фотографию на каминной полке. Марку не верилось, что этой прекрасной и юной женщины, которая, смеясь, держит в руках серебристую рыбину, уже нет в живых. Это казалось ему невероятным, невозможным, и он подумал, что Джимми, должно быть, совершенно раздавлен этой потерей.
— Нет. Опухоль мозга. У Маргарет начались сильные головные боли… Она обратилась к врачам, но было уже поздно — они ничего не смогли сделать. Через два месяца ее не стало… — Джимми помолчал и добавил:
— Обычно я не говорю об этом, но сегодня… Я уверен, ей бы очень понравился этот дом. Родители Маргарет были из Ирландии, из графства Корк, и она тоже была ирландкой до мозга костей. Такие дома можно встретить только там.
Сердце Марка разрывалось от жалости к Джимми. Но единственное, что он мог, это сочувствовать ему, поэтому Марк не стал тратить время впустую и помог Джимми разложить вещи по местам, оттащил на второй этаже полдюжины тяжелых коробок. Некоторое время они почти не разговаривали, но к тому времени, когда все ящики были расставлены по комнатам и открыты, Джимми вполне овладел собой.
— Спасибо тебе за помощь, — сказал он, пожимая Марку руку. — Не знаю, сколько бы я возился один. Этот переезд — Знаешь, я до сих пор хожу как в тумане. У нас с Маргарет была отличная квартира, но мне было слишком тяжело гам оставаться, вот я и решил перебраться на другое место.
А тут подвернулся этот домик. Стоит он, конечно, недешево, но, мне кажется, я правильно сделал, что переехал именно сюда. Понимаешь, это… — Он не договорил, но Марк его отлично понял. Новое место, не связанное с горькими воспоминаниями, должно было подействовать благотворно на израненную душу Джимми.
— Я и сам никак не могу опомниться после своего переезда, — сказал он, отчасти чтобы утешить Джимми. — Мне пришлось продать наш старый дом, чтобы отдать половину денег Дженнет. Сам я переселился в отель поближе к работе, и в первое время меня это устраивало. Я не обращал внимания на все те звуки, которые преследуют человека по ночам даже в очень хорошем отеле. Мне было все равно, но…
Я давно знаком с одним человеком, он — личный бухгалтер нашего хозяина, Купера Уинслоу; он-то и предложил мне снять гостевое крыло в его усадьбе. Сначала я не хотел никуда переезжать, но стоило мне увидеть «Версаль», как я просто влюбился в него. Кроме того, я подумал, что, если дети приедут ко мне на каникулы, им будет здесь очень хорошо.
И вот я здесь, и пока я очень доволен. Это все равно что жить в парке. Главное, теперь я сплю как ребенок, хотя в отеле я, бывало, не смыкал глаз до самой зари. Будет желание — заходи посмотреть, как я устроился — в моей квартире все совсем не так, как у тебя, но мне нравится. Надеюсь, моим ребятам понравится тоже. — Марк думал об этом почти постоянно с тех пор, как на прошлой неделе побывал в Нью-Йорке и понял, что дети так и не смирились с новыми обстоятельствами. Джессика постоянно ссорилась с матерью и даже грозилась уйти из дома. Джейсон, напротив, стал угрюмым, неразговорчивым и замкнулся в себе. Да и сама Дженнет была не в лучшей форме. Над ней постоянно довлело сознание того, что она разбила, поломала жизни близких ей людей, а новая счастливая жизнь никак не налаживается. И никто не мог сказать, чем все это закончится.
— Сейчас мне надо срочно принять душ, — сказал Джимми и улыбнулся Марку. — Я обязательно зайду к тебе, когда ты будешь дома. Кстати, ты играешь в теннис? Если хочешь, мы могли бы после обеда сыграть. — Он не брал в руки ракетку с тех пор, как умерла Маргарет, но сейчас Джимми чувствовал необходимость сделать что-то для Марка.
— Было бы неплохо, — согласился Марк, которому идея Джимми пришлась по душе. — Правда, я еще не был на корте. До сих пор я ходил только в бассейн, он здесь совсем рядом. Когда я переехал сюда, решил, что каждый вечер после работы буду проплывать метров пятьсот — говорят, это полезно для сна, но все как-то не было времени.
— А ты встречал Купа? — с неожиданным для него самого интересом спросил Джимми, и Марк отметил про себя, что к его новому знакомому начинает возвращаться интерес к жизни. — Я имею в виду — лицом к лицу. Что он за человек?
Он такой же, как на экране, или другой?
— Увы, я ни разу с ним не разговаривал, да и видел его только мельком, когда он въезжал или выезжал из поместья. И каждый раз с ним была какая-нибудь сногсшибательная красотка, очевидно — из моделей или молодых актрис.
Мистер Уинслоу знает толк в удовольствиях.
Джимми ухмыльнулся:
— Он уже лет пятьдесят состоит в плейбоях. Я думаю, он всю жизнь и занимался тем, что поддерживал этот имидж.
Насколько я знаю. Куп не снимался уже лет пятнадцать, возможно, даже больше.
— Мне кажется, в последнее время дела его не слишком хороши, именно поэтому он решил пустить жильцов, — заметил Марк. — Как бы там ни было, нам с тобой повезло.
— Я так и подумал, — кивнул Джимми. — Флигель — ладно, но зачем бы ему понадобилось сдавать часть дома, если бы он не нуждался в деньгах? А содержать такой особняк стоит, наверное, очень недешево.
— Его бухгалтер, мой знакомый, с которым я работаю, рассчитал недавно всю прислугу. Быть может, мы с тобой доживем до того дня, когда знаменитый мистер Уинслоу сам начнет пропалывать клумбы и подстригать живые изгороди, — сказал Марк, и они оба рассмеялись.
Минут через пятнадцать Марк попрощался с Джимми и вернулся к себе. Он был рад новому знакомству, а работа, которую Джимми вел в Уоттсе, произвела на него большое впечатление. И конечно, ему было жаль и его, и его жену.
Постигшее Джимми несчастье было еще более страшным, чем его собственные неприятности — у него- то никто не умер, к тому же у них с Дженнет были дети, тогда как его новый друг остался совершенно один.
Через час Джимми зашел за Марком. Он выглядел свежим и бодрым. На нем были короткие шорты и майка, а под мышкой Джимми держал теннисную ракетку и банку с мячами. Комнаты, в которых жил Марк, поразили его своей роскошью. Квартира в гостевом крыле была совсем не похожа на флигель с его простой обстановкой, но Джимми тут же подумал, что жить здесь он бы, наверное, не захотел. Квартира в гостевом крыле была совсем не в его вкусе; впрочем, Марк, скорее всего, был прав, когда утверждал, что его детям здесь понравится. Много свободного места и бассейн под боком — это было именно то, что так нравится подросткам.
— А Куп не возражал против того, что с тобой будут жить дети? — спросил Джимми.
— Нет, а что? — удивился Марк. — Я сказал риелтору, что они сейчас в Нью-Йорке и что если они и приедут, то только на каникулы.
— Со слов риелтора я знаю, что Куп недолюбливает детей. Впрочем, я понимаю — он, наверное, боится за мебель, обои и посуду. — Джимми улыбнулся. — Но я, к примеру, только рад, что флигель сдавался вместе с обстановкой.
Наша прежняя мебель вряд ли бы была здесь уместной, поэтому я и отправил ее на хранение. Если уж приходится начинать все сначала, то делать это лучше с чистого листа, чтобы ничто не напоминало о… о прошлом, не так ли?
— Я отдал Дженнет все, кроме своей одежды. Мне казалось, что детям будет легче освоиться в Нью- Йорке, если их будут окружать привычные вещи. Поэтому я рад, что гостевое крыло полностью обставлено — в противном случае мне пришлось бы покупать новую мебель. А это, сам понимаешь, дело долгое, да оно и не для… одинокого мужчины. Уж лучше жить в отеле, на всем готовом. Должно быть, отчасти поэтому я и ухватился за предложение Эйба. Я приехал сюда с двумя чемоданами, развесил костюмы на вешалки — и готово! Я — дома.
