Дерзкая девчонка

захламляли его дом.

— Я хотела позвонить тебе и заехать в выход­ные, чтобы забрать их. Я бы и сегодня это сдела­ла, — объяснила она, — но не знала, как ты собира­ешься объяснить миссис Моррис...

— Отлично! В выходные, — прервал Гидеон ее бормотание и положил трубку.

Ну что ж. Прощай! Слишком много ты о себе мнишь! — возмутилась Эйлин. Она не удостоилась даже простой, элементарной учтивости. Чтоб ты провалился!

Эйлин вытерла навернувшиеся слезы — не бу­дет она реветь из-за него. Не дождется! Решитель­но тряхнув головой, она занялась уборкой и без того чистой квартиры. Потом приняла душ и вы­сушила волосы.

Едва Эйлин натянула джинсы и застегнула пу­говицы блузки, как раздался звонок в дверь. Гиде­он! Не будь смешной! Вспыхнувшее волнение бы­ло подавлено скучным здравым смыслом. Она по­шла открывать, чувствуя себя виноватой, что не позвонила Андреа и не сообщила ей о благопо­лучном возвращении сестры. У Андреа была на­значена где-то неподалеку от дома Эйлин деловая встреча, и она могла заехать, чтобы узнать, не стало ли ей лучше. Нет, Андреа знает, что она живет в «Оуквейле».

Эйлин распахнула дверь и почувствовала, как кровь приливает к лицу. Это не может быть он — с какой стати?

— Привет, — бодро сказала она. — А я не ожида­ла увидеть тебя до выходных! — Внутри у нее все дрожало.

Гидеон, не улыбаясь, смотрел на нее.

— У нас с вами, миссис Лэнгфорд, — с расста­новкой произнес он, — остались кое-какие неза­ вершенные дела.

Это «миссис Лэнгфорд» красноречиво сказало ей обо всем, что она хотела знать. Гидеон, чело­век, который никогда не терял времени зря, при­шел обсудить их развод!

— Входи, — пригласила она.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты обедал? — спросила Эйлин, идя впере­ди него в гостиную. Веди себя достойно! Господи, да ведь их брак был фиктивным. Какие могут быть упреки или обвинения.

— Я думаю о куда более важных вещах, чем еда, — ответил Гидеон.

Вид у него был, надо признаться, довольно мрачный.

— Садись. — Она не решилась предложить ему кофе. Ей нужно было побыть несколько минут од­ной, чтобы собраться с духом, но нет никакой гарантии, что он не последует за ней на кухню. Ги­деон подошел к креслу и подождал, пока она не уселась на диван. — Как Джастина и Кит устрои­лись, все в порядке? — вежливо спросила Эйлин.

О Господи! В глазах Гидеона появился стран­ный блеск.

— Не знаю, — ответил он. — Я там особенно не задерживался.

— Ты сразу вернулся в «Оуквейл»? — Ради Бога, старайся говорить спокойно.

Он кивнул.

— Где тебя не оказалось!

Почему ей захотелось сглотнуть? Потому что он был очень дорог ей. Она так сильно его люби­ла. Но настало время оборвать всякую связь с ним, время перестать надеяться.

— Сегодня особенный день — Джастина и Кит вернулись домой, — заметила она. — Однако тебе не было необходимости приходить сюда: наши ад­вокаты могут обсудить детали расторжения брака и...

— Ты не думаешь, что сначала нам самим надо бы обсудить это? — мрачно прервал ее Гидеон.

Эйлин удивленно взглянула на него, что тут об­суждать?

— Ты говоришь об алиментах?

— Я уже однажды назвал тебя дерзкой девчон­кой, — напомнил он.

— Ты пробуждаешь все лучшее во мне! — выпа­лила она, не задумываясь, и поняла, что не может отвести глаз от его красивого рта, вызывавшего у нее такую пылкую реакцию, на которую она ни­когда не считала себя способной.

— Все, кроме секса... — заметил Гидеон. — Мы поженились по холодному расчету, но, Эйлин, моя дорогая... — его тон смягчился, — я бы хотел ду­мать, что нас связывает... дружба... если хочешь, теплые отношения... — он осторожно подбирал слова, — что исключает холодный и безликий раз­вод.

Ее голубые глаза смотрели теперь прямо в его глаза. Они разведутся, естественно, разведутся. Гидеон не сказал, что развод исключается, только заметил, что, с его точки зрения, развод не должен быть холодным и безликим.

Эйлин улыбнулась.

— Ты был хорошим другом, — призналась она, — когда мне надо было опереться на твое плечо.

— Это было взаимно, — ответил он.

— Я помогла тебе... во время долгого и мучи­тельного ожидания?

— Для меня было утешением обнимать тебя, — признался Гидеон и совершенно потряс ее, когда сознательно, насколько она видела, добавил: — Это было сначала. Потом я понял, что хочу просто за­ ключить тебя в объятия и не отпускать.

Эйлин растерянно заморгала; глаза ее округли­лись.

— Для нашей взаимной поддержки — успокое­ния? — уточнила она.

— Частично, — согласился он. — Но скорее, ду­маю, потому, что я едва мог сдержать себя.

Она кашлянула. Сердце, казалось, сейчас выскочит у нее из груди. Не будь смешной! Не сле­дует вкладывать особый смысл в то, что говорит Гидеон.

— «Кроме секса», — попыталась съязвить она.

— Ты привлекательная женщина, и знаешь об этом, — заявил он. — Но я не думаю, что секс имел отношение к тем моментам, когда я должен был держаться от тебя подальше, закрываясь в своем кабинете.

Эйлин судорожно вздохнула. Он любил чест­ность, но она не была уверена, что готова выслу­шать еще больше без того, чтобы не приоткрыть свои собственные чувства.

Гордость была ей прекрасным союзником.

— Так вот почему у меня сложилось впечатле­ние, что ты потерял интерес ко мне... в тот первый уикенд, когда мы поженились, — попыталась по­шутить она.

— Я польщен, что ты заметила мое отсутствие, — ответил Гидеон, довольно коварно, с точки зрения Эйлин, из чего она сделала вывод, что ей надо ос­торожней относиться к каждому его слову. — Ты ведь не будешь больше такой холодной и дерзкой, правда?

— Когда это я была такой? — возмутилась Эй­лин.

— Надеюсь, что только тогда, когда думала, что это возможность отступить.

— Ты ошибаешься.

— Знаешь, в том отеле, когда ты посмотрела на меня своими красивыми и несчастными глазами, я почувствовал абсурдное желание утешить тебя в своих объятиях.

— Правда? — воскликнула Эйлин в изумлении.

— К сексу это не имело никакого отношения, — уверил он ее.

— Я знаю, — сказала она и почувствовала, что начала таять, когда он нежно улыбнулся ей.

— Ты сообразительна, — пробормотал Гидеон. В этом Эйлин не была уверена. Она призналась се­бе, что, когда он рядом, ее мысли путались. — Итак, мы вернулись в Англию, и я вскоре обнару­жил, что тебе не было дела до того, что Кит и его возлюбленная вскоре будут довольно богаты и что единственной причиной, по которой ты стреми­лась получить опекунство над малышкой, была любовь к этому ребенку.

О Господи, к чему клонит Гидеон? К тому, что она... ему нравится?

— Ты тоже хотел взять Виолетту, — напомнила она ему, почувствовав желание отвести разговор от себя. — Ты готов был жениться, только чтобы получить ее, — добавила она. Этот проницатель­ный человек, за которого она вышла замуж, видел слишком много.

— Совершенно верно, — спокойно согласился он. — Я выяснил, что мне легче будет выиграть