рот ладонью, и громко срыгнуть, и грубо выругаться. А Кассий допил лишь до половины.
Агриппина натянуто улыбнулась гостям. Мучительный стыд за мужа отразился в раскосых серо-зелёных глазах. Она была красива и стройна в зеленой тунике, затканной по подолу жёлтыми цветами. Изумрудная диадема переливалась в пышных каштановых волосах. От неё тонко пахло розовым маслом и вербеной. Но винный перегар, вырывающийся изо рта Агенобарба, заглушал изысканный аромат Агриппины. А глупые шутки заставляли её краснеть, покрываться некрасивыми пятнами.
— Сестра, как давно мы не виделись! — Агриппина вымученно улыбнулась и протянула руку Друзилле. — Идём, я покажу тебе ожерелье, что мне на днях подарил Домиций.
Агенобарб радостно хлопнул жену по бедру:
— Иди, хвастайся! — и обернулся к Кассию. — Ожерелье, действительно, великолепно. Я взял его у торговца Либия, что держит лавочку в конце Субуры. Негодяй заломил двадцать тысяч сестерциев! А я думаю, что с него довольно и чести увидеть своё изделие на шее императорской внучки!
— Так сколько ты заплатил в конце концов? — для приличия спросил Кассий.
— Да нисколько! — выпучил глаза Агенобарб и засмеялся глупости собеседника. — Взял и все!
Кассий пожал плечами.
— Кончишь в тюрьме, — с жалостью промолвил он.
— Кто посмеет посадить в тюрьму меня, благородного Гнея Домиция?! — обиделся Агенобарб и потянулся к вину.
Агриппина настойчиво увлекала Друзиллу за руку. Гости с уважением расступались перед сёстрами и тут же забывали о них, принюхиваясь к запахам, идущим из кухни. Девушки прошли по длинному пустынному коридору и наконец достигли кубикулы Агриппины.
— Помоги мне, — прошептала Агриппина, едва они остались наедине.
Друзилла повнимательнее вгляделась в лицо сестры и с удивлением заметила красноту щёк под тонким слоем белил.
— Что с тобой? — участливо спросила она.
Агриппина повалилась на кровать и зашмыгала носом, с трудом сдерживая слезы. Плакать нельзя — никакие ухищрения не спрячут потом опухшие веки. Гордая Агриппина не хотела становиться мишенью для глазастых и длинноязыких римских сплетниц.
— Пассиен Крисп женится… — жалобно скривилась она, прикладывая к щекам две холодные склянки — чтобы умерить лихорадочный жар.
Друзилла досадливо прикусила губу.
— Как помочь тебе? — она передёрнула узкими плечами.
— Я расстрою эту свадьбу! Я задушу мерзкую Домицию! — зло прищурившись, шипела Агриппина. Две слезинки все-таки скатились по щекам, оставляя после себя мутные дорожки.
Друзилла обняла сестру за плечи и жалобно зашептала ей на ухо:
— Мы обе несчастны! Ты — с Агенобарбом, я — с Кассием.
Агриппина недоверчиво метнула на неё взгляд.
— Мой Агенобарб — пьяница и распутник, — вытирая глаза, заметила она. — Кассий не чета ему. Ты должна быть счастлива.
Друзилла ощутила болезненный укол в груди. И впрямь: как можно не ужиться с таким замечательным супругом?
— Зачем же ты выбрала в мужья пьяницу и распутника? — отозвалась она, переводя разговор в иное русло, менее приятное для сестры. — Я видела, как ты вешалась ему на шею, стараясь любым способом женить на себе!
Агриппина кисло поморщилась.
— Агенобарб показался мне хорошим, — вздохнула она. — К тому же, иных мужчин я тогда не знала. Не с кем было сравнить. А теперь я хочу только Криспа! — жалобно захныкала девушка.
Друзилла тоже заплакала, обнимая Агриппину. Сестры наперебой жалели друга до тех пор, пока не иссякли слезы. А потом столько же времени провели, окуная опухшие лица в таз с холодной водой и заново накладывая белила и румяна.
— Я останусь здесь, — лихорадочно блестя глазами, шептала Агриппина. — А ты улучи минуту и приведи ко мне Криспа.
— А если он не захочет? — усомнилась Друзилла.
— Захочет! После всего, что случилось, он обязан объясниться! — Агриппина угрожающе сдвинула густые брови, словно Пассиен Крисп и впрямь посмел отказаться.
Друзилла покинула опочивальню сестры. Собственные заботы отодвинулись в сторону. Друзилла легко позабыла о них, потому что Кассий не докучал. Теперь она думала лишь о том, как вновь свести Криспа с Агриппиной. И злорадно улыбалась: свести любовников под носом у ничего не подозревающей невесты!
Неожиданно Друзилла подумала: «Какое удовольствие — сделать гадость другой женщине в день её свадьбы! Даже такой забитой, молчаливой, незаметной Домиции!» На мгновение ей стало стыдно, но Друзилла тут же сердито прошептала:
— Если я несчастлива — пусть и другие не знают счастья! Что же, мне одной страдать?!
Она увидела Пассиена Криспа, едва вернувшись в атриум. Разодетый жених поддерживал пьяного Агенобарба, спрашивая:
— А где же невеста? Не пора ли начинать? Жрецы уже готовы принести жертву.
— Где Домиция? — оглядываясь по сторонам, икнул Агенобарб.
— Ещё наряжается, — громко шепнула ему на ухо сваха.
— Не поможет! — скаля зубы, рассмеялся Агенобарб.
Гости прятали ухмылку, тайком поглядывая на Пассиена Криспа. Бедняжка Домиция не отличалась особой красотой. Да и возраст — тридцать лет! — говорил не в её пользу. Но говорить такое в день свадьбы, в лицо жениху!.. Впрочем, гости догадывались, что Крисп ищет в браке с Домицией не красоту, а богатое приданное и выгодное родство. Говорят, он видел её всего два-три раза, не больше.
Патриции, собравшись в кучки, принялись обсуждать предстоящее бракосочетание. Домиция уже успела побывать замужем за Валерием Мессалой. Бывший супруг развёлся с нею. Скорее всего, из-за удручающей непривлекательности жены. Домиция вернулась в дом брата с малолетней дочерью Валерией… Гости увлеклись сплетнями настолько, что жених оказался предоставлен самому себе. Даже Агенобарб, выпивший доброе ведро вина, покинул Криспа в поисках отхожего места.
Рассеянно оглянувшись, Пассиен Крисп заметил Друзиллу. Она стояла в стороне от шумных гостей, в тёмном проходе, ведущем к жилым помещениям. Зеленые глаза девушки, не мигая, уставились на Криспа. Поняв, что жених увидел её, Друзилла слабо кивнула и отошла в темноту.
Пассиен Крисп осторожно пробрался сквозь толпу.
— Приветствую тебя, — задыхаясь, шепнул он Друзилле. — Позволь спросить, где твоя сестра.
— Она ждёт тебя, — многозначительно склонила голову девушка.
Пройдя несколько шагов, она указала Криспу дверь в кубикулу Агриппины.
— Здесь.
Крисп, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, юркнул внутрь. Друзилла осталась у двери.
Агриппина, заслышав шаги, подняла лицо. Увидев Криспа, она скорчила обиженную гримасу. А в раскосых глазах, которые в отличие от губ не научились лгать, радость смешалась с болью.
— Моя Агриппина! — радостно прошептал Крисп и шлёпнулся на колени у ложа девушки.
— Противный лицемер, — тонким рвущимся голоском заявила она, отталкивая пылкого любовника. — «Моя Агриппина!» Час спустя точно так же скажешь: «Моя Домиция!» И что ещё хуже — на брачном ложе, усыпанном лепестками свежесорванных роз!
— Неправда! — горячо возразил Крисп. — Домиция не мила мне!
— Зачем же ты женишься на ней? — Агриппина презрительно скривилась. — На этой глупой стареющей уродине, брошенной первым мужем?!. После всего?!.
Крисп настойчиво ловил и целовал смуглые пальцы, отталкивающие его.
— Чтобы быть рядом с тобой! — шептал он. — Чтобы, не вызывая подозрений, входить в дом Домиция!
