сказала:
— Все равно я очень рада, что ты побыл с нами хотя бы это время. Ты столько для нас сделал! Честно говоря, ты спас нас всех.
И действительно, Джонни вернулся к ним три месяца назад. За это время он совершил для своей семьи чудеса, и Элис не могла не понимать, что работа, ради которой он вернулся к ним, завершена. Но каждый раз, когда она задумывалась об этом, ей становилось страшно, потому что она знала: скоро, очень скоро ему придется их покинуть.
— Ты ведь не исчезнешь внезапно? — спросила она и пристально взглянула на сына.
— Нет, мама. Я бы никогда не поступил так с тобой, — ответил он и добавил: — Я обязательно скажу тебе, когда будет пора.
Джонни давно понял, что шок, пережитый матерью, был особенно глубоким именно из-за того, что все произошло неожиданно, без предупреждения. И ему не хотелось причинить ей боль снова.
— Я скажу, — повторил он, словно прочтя ее мысли. — На этот раз ты будешь готова.
— Никогда, никогда я не буду готова расстаться с тобой! — воскликнула Элис, и глаза ее заблестели от подступивших слез. — Как можно подготовиться к такому?! О, как бы мне хотелось, чтобы ты остался с нами навсегда — хотя бы в таком образе!
— Ты же знаешь: если бы я мог, я бы остался, — сказал Джонни печально и обнял Элис. — И я обещаю, что на этот раз ты будешь готова сказать мне «до свидания». — Он улыбнулся. — Теперь все будет иначе, уж можешь мне поверить!
И хотя он говорил так, что не поверить ему Элис не могла, она все равно содрогнулась, припомнив безысходное отчаяние и боль, которые обрушились на нее после его гибели.
— Нам всем очень повезло, что ты… что тебе разрешили провести с нами хотя бы эти месяцы, — сказала она, понимая, что и так получила нежданный, невероятный подарок. — Скажи, дорогой, ты уже сделал все, что собирался, — все свои дела?
— Не знаю. Не думаю, — ответил Джонни несколько неуверенным тоном. Он действительно поначалу не знал, зачем вернулся, и только по мере развития событий ему стала ясна цель его миссии. Его внезапная смерть нарушила нормальное течение многих жизней, и теперь он пытался привести их в порядок. И во многих отношениях ему удалось сделать даже больше, чем он сумел бы, если бы остался в живых. Правда, Джонни никогда не знал, какие конкретно шаги ему следует предпринять в том или ином случае. Как только он справлялся с одним делом, перед ним тотчас возникала очередная задача.
— Мне кажется, когда сделаю все, что был должен, мы оба это поймем, — добавил он и посмотрел на Элис, а она чуть заметно кивнула в ответ. И она, и сам Джонни чувствовали, что этот день недалек. На это указывала вся логика развития событий, к тому же, наблюдая за сыном после его возвращения, Элис научилась многое угадывать.
— И тогда ты растаешь в воздухе? — неуверенно проговорила она, не сумев скрыть испуга.
— Я же сказал тебе, мама, я никогда не поступлю с тобой подобным образом, — повторил Джонни, который вдруг показался Элис очень взрослым и мудрым. — Да и они не позволили бы…
Действительно, подумала Элис, ведь они — кем бы они ни были — вернули Джонни, чтобы лечить старые раны, а не наносить новые.
— Хорошо, — сказала она. — Я просто хочу знать… Хотя вряд ли я смогу быть к этому готова.
— Когда придет время, мы поймем, — снова сказал он, но Элис уже чувствовала, что разлука близка. Материнское сердце подсказывало ей то, чего Джонни еще не знал. Его миссия близилась к концу — это было так же верно, как то, что солнце каждое утро встает на востоке и садится на западе. Джим бросил пить после нескольких лет ежедневных возлияний и подружился с дочерью. Теперь он ходил на все ее игры и давал советы, которым Шарлотта старалась следовать. Даже Бобби заговорил после пяти лет страшного, отчужденного молчания, и пусть об этом пока знала только она, сомнений у нее не было: рано или поздно ее сын снова станет обычным веселым ребенком, а не безмолвным и печальным призраком, каким он представал перед близкими все эти долгие годы.
— Даже если я все исполнил, у меня еще хватает работы, — промолвил Джонни, внимательно наблюдавший за выражением ее лица. — Я должен многое наладить, так сказать, настроить и только потом…
— Ты уж, пожалуйста, не торопись. Можешь даже потянуть время. — Элис вымученно улыбнулась, и Джонни рассмеялся:
— Обещаю, что не буду торопиться, мама.
— Ах, ты мой родной!.. — прошептала Элис и уткнулась лицом ему в грудь, а он нежно обнял ее за плечи.
Потом Джонни ушел. Элис знала — он отправился к Бекки. Элис было известно, что и у нее, и у Пэм все идет отлично. Бекки встречалась с Базом каждую неделю и выглядела вполне довольной таким поворотом своей судьбы. Элис несколько раз встречала ее на улице и заметила, что девушка уже не выглядит такой несчастной и раздавленной горем, какой она была на протяжении нескольких месяцев. Теперь Бекки чаще улыбалась, да и держалась она намного спокойнее и увереннее.
То же самое можно было сказать и о Пэм. Ее роман с Гевином продолжал развиваться и представлялся довольно многообещающим. Правда, встречались они главным образом по выходным, однако Гевин уже намекнул Памеле, что хотел бы даже переехать в Сан-Димас.
Однажды во второй половине дня Элис и Джонни украшали в гостиной елку и дружно распевали рождественские гимны, вторя игравшему диску. Неожиданно с работы вернулся Джим — утром он не захватил с собой бумаги, которые понадобились ему в офисе. Увидев, что Элис занята приятным делом, и услышав ее пение, он улыбнулся и спросил, как ей удалось водрузить на макушку звезду. Объяснить это было действительно нелегко, но Элис нашлась, сказав, что ей помог принесший газеты почтальон. Джима ее слова вполне удовлетворили, а Джонни не сдержался и хихикнул. И звезду, и украшения на верхние ветки вешал он, как делал это всегда, когда был жив.
— Потрясающая находчивость! — заметил Джонни, когда отец ушел. — Но почему именно почтальон? Почему не электрик или водопроводчик?..
Элис рассмеялась и, полагая, что муж уже поднялся к себе, ответила сыну вслух. Двери гостиной были открыты, и Джим услышал ее слова.
— Ты опять разговаривала сама с собой, Элис, — сказал он, возвращаясь в гостиную и останавливаясь на пороге. — Нужно с этим что-то делать! Может быть, тебе стоит обратиться в общество «Анонимные лунатики»?.. — попробовал пошутить он, но тут же снова стал серьезным. — Шарлотта очень из-за этого беспокоится, — добавил Джим. — Она считает, что твои разговоры с пустой комнатой связаны с Джонни.
При этих словах Джонни снова тихонько хихикнул и отступил в угол комнаты.
— Возможно, она права, но не стоит из-за этого беспокоиться. Со временем это пройдет, я уверена.
Элис знала, что говорила. Больше того, она боялась, что
Особенно сейчас.
— Нет, я не сошла с ума, — добавила она, желая успокоить мужа. — Правда, я слышала, что большинство психически больных совершенно искренне считают себя нормальными, но со мной действительно все в порядке. Я знаю это. Что касается того, что иногда я разговариваю сама с собой, то это… это что-то вроде привычки. Совершенно безобидной, уверяю тебя! Просто иногда мне бывает одиноко, вот я и разговариваю с нашим мальчиком. Понимаешь?
— Да, конечно, — кивнул Джим. — И все-таки ты должна обещать, что покажешься врачу, если это не пройдет.
— Да, разумеется, — с легким сердцем пообещала Элис, и Джим, успокоенный, ушел. Когда вернулась из школы Шарли, Элис усадила ее обедать, а сама отправилась за Бобби. Джонни, как он часто делал, поехал с ней. По дороге в школу они вспомнили, как Джим снова поймал Элис за разговором с пустой, как он думал, комнатой, и засмеялись.
