человеком, что не умаляло их любви к своим родным. И все же друг другу они давали что-то такое, чего не мог бы дать никто другой.
— Ну ладно, до завтра, милая, — попрощался, наконец, Джонни. Никаких особых новостей, которые он мог бы сообщить Бекки, у него не было, поскольку большую часть сегодняшнего дня они провели вместе, однако он неизменно придерживался установившегося ритуала. Им обоим нравилось слышать перед сном голоса друг друга.
— Я люблю тебя, Джонни, — негромко откликнулась Бекки, и он представил себе, как она сидит на кухонном табурете в одной ночной рубашке и думает о нем.
— Я тоже тебя люблю, милая. Спокойной ночи. — И Джонни первым положил трубку.
Глава 2
— Боже, какая красота! И тебе очень идет! — воскликнула Элис, когда ближе к вечеру ее старший сын спустился в кухню во взятом напрокат смокинге. Высокий, широкоплечий, стройный, в рубашке с плоеной грудью и белой бутоньеркой в петлице, он выглядел потрясающе элегантно!
— В этом смокинге ты похож на… на кинозвезду, — восторженно произнесла Элис, любуясь сыном. Он действительно мог сойти за самую настоящую знаменитость, однако куда больше Джонни напоминал жениха накануне свадебной церемонии. Впрочем, об этом Элис умолчала, не желая вгонять его в краску.
Джонни несколько раз прошелся перед матерью, чтобы она сумела рассмотреть его со всех сторон, потом открыл холодильник и достал букетик из искусно переплетенных живых роз, который он приготовил для Бекки. Он как раз стоял в прихожей, прижимая к груди прозрачную пластиковую коробочку, когда сверху вприпрыжку спустилась Шарлотта. Увидев брата, она остановилась как вкопанная и восхищенно улыбнулась, едва не уронив баскетбольный мяч, который в последнее время почти не выпускала из рук.
— Ну, как тебе наш Джонни? — с гордостью спросила ее Элис, и Шарли хихикнула.
— Он похож на аиста, — вынесла она приговор, и Джонни, не сдержавшись, весело расхохотался.
— Спасибо, сестренка! Погляжу я на тебя, когда ты доживешь до выпускного класса. Готов спорить, ты будешь выглядеть еще глупее в белом бальном платье и с баскетбольным мячом в обнимку. А то еще наденешь свою бейсбольную перчатку и шиповки, если до той поры ничего не изменится.
— Да, я такая! — Шарли снова улыбнулась, потом покачала головой и окинула брата еще одним, более внимательным взглядом. — Нет, ты на самом деле здорово выглядишь, — сказала она с необычной для себя серьезностью. Как и мать, Шарли считала, что их Джонни — самый красивый, самый лучший, и гордилась им.
— Сегодня наш Джонни выглядит гораздо лучше, чем просто «здорово», — поправила Элис и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать сына в щеку, а потом вынула из кармана фартука фотоаппарат и дважды щелкнула Джонни, прежде чем он успел отвернуться.
Из кухни бесшумно появился Бобби и тоже уставился на брата.
— Ну как я тебе, братишка? — шутливо обратился к нему Джонни. Бобби, как всегда, не ответил, но весь его изумленный вид выдавал глубокий интерес к происходящему и даже что-то вроде одобрения. Только отца еще не было дома, и он так и не увидел Джонни в торжественном смокинге.
— Пожалуй, я заеду за Бекки, иначе мы можем опоздать, — проговорил Джонни, несколько смущенный всеобщим вниманием, и двинулся к двери. Мать и сестра провожали его восхищенными взглядами. В последнюю секунду он на мгновение обернулся, чтобы помахать им рукой на прощание, потом вышел во двор, и уже через минуту они услышали шум мотора удаляющейся машины.
Когда он подъехал, Бекки уже ждала его на парадном крыльце. На ней было белое атласное платье, которое Джонни выбрал по каталогу. Оно прекрасно облегало ее стройную фигуру, но в то же время было достаточно пышным, делая Бекки похожей на фею из волшебной сказки, как сказала Сэнди. Свои длинные светлые волосы она собрала на затылке в пучок, а на ноги надела белые атласные туфельки на высоких каблуках, которые давно приглядела в городском универмаге и на которые полгода копила деньги.
Подойдя к Бекки, Джонни церемонно поклонился, потом не спеша прикрепил к лифу ее платья букетик из белых роз, а она ответила влюбленной улыбкой. Не удержавшись, Джонни поцеловал Бекки, и стоявшие тут же Питер и Марк разразились такими громкими криками и свистом, что из кухни на шум прибежала Памела.
— Вы оба словно сошли с картинки модного журнала, — сказала она со счастливой улыбкой. Сегодня Бекки была особенно прелестна, да и Джонни выглядел старше своих неполных восемнадцати. — Желаю чудесно провести время, детки. В конце концов, это ваш первый и последний выпускной школьный бал. Когда-нибудь он станет для вас дорогим сердцу воспоминанием, так что наслаждайтесь каждой минутой и постарайтесь получше запомнить сегодняшнюю ночь. — Памела говорила со слезами на глазах. В свои годы она научилась дорожить каждым мгновением, на своем горьком опыте убедившись, что единственное, что остается в жизни с человеком, — это его воспоминания.
— Мы постараемся, мам, — жизнерадостно откликнулась Бекки и, поцеловав мать в щеку, села в машину Джонни.
— Смотри, езжай осторожнее, — напутствовала Памела кавалера дочери, хотя и знала, что в этом нет особой нужды. Несмотря на юный возраст, Джонни был разумным и ответственным молодым человеком. Он никогда не превышал скорость и не лихачил из одного лишь желания «козырнуть» перед Бекки своей неустрашимостью и умением водить машину. Просьба быть поосторожнее сорвалась у Памелы с языка просто потому, что так говорят все матери.
В ближайшем ресторане Бекки и Джонни встретились с группой друзей-одноклассников. Настроение у всех было приподнятое, и девочки тут же принялись обсуждать наряды друг друга. У многих тоже были приколоты к корсажам букетики цветов, а у мальчиков белели цветки в бутоньерках. То и дело раздавался беззаботный, счастливый смех молодых, уверенных в себе людей, перед которыми лежит вся жизнь.
В восемь пятнадцать вся группа, по-прежнему пребывавшая в отличном настроении, отправилась в школу на выпускной бал. Одна пара села в машину к Джонни и Бекки, поскольку до ресторана их довезли родители. Школьное здание находилось совсем недалеко, и к девяти вечера праздник был в самом разгаре.
Для всех выпускников это была счастливая, незабываемая ночь. В актовом зале играл настоящий оркестр, потом включили аппаратуру, и один из старшеклассников взял на себя роль диск-жокея. Музыка была самая клевая, угощений тоже хватало. Большинство выпускников твердо решили провести эту праздничную ночь трезвыми, поэтому лишь несколько сорвиголов тайком пронесли в школу пиво и спиртное покрепче. Недавние школьники веселились и флиртовали напропалую, никто не ссорился, правда, одна драка все же случилась, но, к счастью, зачинщиков удалось быстро растащить. В целом вечер прошел мирно, без происшествий, и в полночь, когда танцы закончились, выпускники собрались на школьном крыльце, решая, куда двинуться дальше. Неподалеку находилось круглосуточное кафе, куда все они любили бегать за гамбургерами и колой, а несколько парней планировали попытать счастья в местном баре, проникнуть в который им должны были помочь поддельные удостоверения личности.
Джонни и Бекки весь вечер танцевали, смеялись и шутили с друзьями и теперь собирались пойти вместе со всеми в «Кафе Джоя», чтобы подкрепиться гамбургерами и молочной болтушкой. В половине первого, посадив в машину еще одну пару — ту самую, которая осталась «без колес», — они отъехали от школы. Почти в то же самое мгновение их обогнал кабриолет с откидным верхом, в который набилось не меньше десятка мальчишек из школьной футбольной команды. Они посылали девушкам воздушные поцелуи, яростно сигналили и криками подначивали Джонни, вызывая его прокатиться наперегонки, но он только улыбался в ответ и отрицательно качал головой. Он никогда не любил подобные забавы — особенно сейчас, когда у него в машине были пассажиры. Продолжая улыбаться, Джонни дважды нажал на сигнал своего автомобиля, и кабриолет под визг покрышек умчался вперед и круто свернул на ближайшем светофоре на боковую улочку, держа курс на единственный в Сан-Димасе бар, где на возраст клиентов не обращали
