хорошую новость.
– Как ваши дела?.. Счастлив снова видеть вас, дружище! – Он буквально трясся от радости, и Иеремия надеялся, что дочь будет рада не меньше папаши.
– Отлично.
– Я рассчитывал видеть вас только через два месяца.
Иеремия улыбнулся.
– Я бы не смог прожить эти два месяца без нее, мистер Бошан, – тихо сказал Терстон, и невысокий смуглый человек просиял, услышав его слова.
– Я рассчитывал, что так и будет... Я на это надеялся.
– Как она? Она еще не знает, что я здесь?
– Нет. Но вы выбрали самый подходящий момент. Элизабет уехала в Южную Каролину навестить знакомых. Хьюберт тоже куда-то запропастился – ему захотелось приобрести очередную клячу. Мы остались одни, только я и Камилла. Сейчас жизнь городе замерла. Все разъехались на летние месяцы. Правда, моя дочь в последнее время стала немного нервной. – Бошан усмехнулся. – Она с нетерпением ждет писем и рассказывает о вас своим подружкам.
Он не стал говорить Иеремии, что Камилла называет его «самым большим богачом на Западе и папиным другом». Терстону незачем знать о ее болтовне.
– Стоит ей увидеть меня, и она передумает. – Пока Иеремия ехал на Юг, он весь извелся.
В конце концов, она еще сосем ребенок, а он уже не мальчик. Вдруг он покажется ей слишком старым?
– С какой стати? – удивился Бошан.
– Знаете, с девушками такое случается, – улыбнулся Иеремия, но Орвиль громко расхохотался в ответ.
– Только не с Камиллой! Эта девчонка с рождения знает, что ей нужно. Она упряма как мул, но у нее светлая голова. – Он вновь засмеялся, явно гордясь дочерью. – Хотя мне и не следует того говорить, но вы найдете с ней общий язык. Она добрая девушка, Терстон, и станет вам хорошей женой. – Глаза Бошана сузились, и он пристально посмотрел на собеседника. – Вы ведь не изменили своих планов?
«Если бы это было так, едва ли Иеремия поехал бы в Атланту», – подумал Бошан и оказался прав.
– Нет, – тихо ответил Иеремия, выпрямившись во весь немалый рост. – А вы сами не передумали, сэр?
– Наоборот. По-моему, это именно то, что нужно вам обоим. – Он отсалютовал Иеремии бокалом с вином, и Терстон улыбнулся в ответ.
Оставалось только убедить Камиллу.
Прошло еще минут десять, прежде чем она появилась в комнате. Дверь быстро распахнулась, и в гостиную впорхнуло видение, одетое в бледно-желтый шелк. На шее девушки раскачивались бусы из топазов и жемчуга. На плечи ниспадал водопад черных локонов, за ухом была приколота великолепная чайная роза. Камилла посмотрела на отца, а затем бросила равнодушный взгляд на его собеседника. Стояла ужасная жара, и она проводила долгие часы, лежа у себя в комнате. Увидев, кто перед ней, она застыла на месте, потом молнией бросилась к нему в объятия и уткнулась лицом в грудь. Когда Камилла наконец снова подняла голову, в ее глазах блестели слезы. Но на губах цвела широкая улыбка. Сейчас она, как никогда, напоминала чудесного ребенка, и с этой минуты Иеремия навсегда привязался к ней. Ни к кому на свете он еще не испытывал таких чувств. Терстон пристально смотрел на Камиллу, чувствуя, что у него перехватывает дыхание.
– Вы приехали! – Ее радостный крик заставил отца рассмеяться.
На них нельзя было смотреть без восхищения: огромный мужчина и хрупкая девушка, столь явно влюбленные друг в друга, что разница в возрасте теряла всякое значение. Ее взгляд говорил о радости встречи, а его глаза выражали безмерное восхищение. Оба едва сдерживали свою страсть.
– Да, я приехал, маленькая. Я же обещал, что вернусь!
– Но так быстро! – Она радостно скакала вокруг него, хлопала в ладоши, и роза наконец упала к ногам Иеремии.
Камилла тут же подхватила ее, сделала реверанс и застенчиво преподнесла Иеремии. И тут он рассмеялся. Это был смех радости и облегчения. Глаза Камиллы говорили, что он по-прежнему дорог ей.
– Вы все такая же проказница, Камилла. Может, мне лучше уехать, раз я вернулся слишком рано? – Он взял девушку за руку, а она все стояла, глядя ему в глаза.
– Только попробуйте! Не отпущу! А если вы все же уедете, я поеду с папой во Францию и выйду замуж за какого-нибудь герцога или князя.
– Вот так угроза! – Похоже, Иеремия ничуть не испугался. – Но, знаете, мне все равно скоро придется уехать.
– Когда? – испуганно вскрикнула она, и отец Камиллы улыбнулся.
Они очень подходили друг другу. Орвиль не сомневался, что Терстон любит его дочь, а она отвечает ему тем же. Девушке льстило внимание мужчины, годившегося ей в отцы, а Иеремия наслаждался нежной страстью, которую питала к нему она. Но было здесь и что-то еще, нечто обжигающее, нестерпимо яркое и опасное.
– Моя девочка, давайте пока не будем говорить об отъезде. Я ведь только что приехал.
– Почему вы не предупредили нас, что возвращаетесь? – Камилла попыталась надуть губы, но тут объявили обед, и они медленно двинулись в столовую.
