позвонил по телефону и предложил принести обед, Вильям отказался, хмуро заявив, что у них обоих — морская болезнь. Тогда он предложил крекеры и бульон, но Вильям настаивал, что они оба уже спят. Повесив трубку, маленький француз усмехнулся горничной.
— Морская болезнь? — с сочувствием спросила она, но маленький стюард подмигнул.
— Mon oeil. Lime de miel. Медовый месяц, — объяснил он, и она засмеялась, когда он ущипнул ее за ягодицу.
Вильям с Сарой появились на палубе на следующее утро, и вид у них был здоровый и отдохнувший. С лица Вильяма не сходила блаженная улыбка. Когда они прошли по палубе и устроились в двух креслах, Сара с усмешкой сказала ему:
— Ты знаешь, все поймут, чем мы занимались, если ты не прекратишь улыбаться.
— Я ничего не могу сделать. Ни разу в своей жизни я не был таким счастливым. Когда мы вернемся в каюту? Клянусь, это становится пагубной привычкой.
— Я позову капитана, если ты снова будешь домогаться меня. Я не собираюсь разучиться ходить во время нашего плавания.
— Я понесу тебя, — усмехнулся он и, наклонившись, снова поцеловал ее. Сару его шалость ничуть не смутила. Ей нравилось его внимание и он тоже нравился.
В этот день они предприняли попытку обследовать корабль и ухитрились не оказаться в постели до тех пор, пока не пришло время пить чай. Тогда они позволили себе краткое вознаграждение и снова заставили себя одеться, чтобы пообедать.
Саре понравился ресторан на «Нормандии». Это была волшебная страна изящества с потолком на уровне третьей палубы, а сам зал был немного длиннее, чем Зеркальный зал в Версале, и производил не меньшее впечатление. Потолок был позолочен, вдоль стен шли светлые колонны. Они спустились по нескончаемой лестнице, устланной голубым ковром.
— Не означает ли наш обед сегодня в ресторане, что медовый месяц закончен?
— Я сам немного боюсь этого, — признался Вильям, поглощая суфле. — Думаю, мы должны вернуться в каюту сразу же после обеда.
Сара усмехнулась. Однако после обеда они перешли в Большой салон, расположенный над рестораном, и немного потанцевали. Потом постояли на палубе и целовались под звездами. Это было чудесное плавание. Они прекрасно провели время, прогуливаясь по палубе, танцуя и любя друг друга. У них было ощущение, что они находятся между двумя мирами — их старым миром и новым. Вильям и Сара старались держаться от всех в стороне, хотя большинство пассажиров первого класса были осведомлены о том, кто они. И не один раз Сара слышала, как люди перешептывались, когда они прогуливались по палубе:
— Герцог и герцогиня Вайтфилд… Виндзор? — переспросила одна вдова. — Она намного моложе, чем я предполагала… и лучше выглядит… — Сара не смогла удержаться от улыбки, а Вильям ущипнул ее и после этого называл ее Уоллес.
— Никогда не называй меня так, или я стану звать тебя Дэвид!
Сара еще не встречалась с ними, но Вильям предупредил, что, возможно, им придется нанести им визит в Париже.
— Может быть, вопреки твоим ожиданиям она понравится тебе больше. Уоллес не на мой вкус, но она на самом деле очаровательна, а Дэвид теперь счастлив, как никогда, и к нему вернулся сон. Полагаю, что я знаю причину. — Вильям усмехнулся. Он сам спал теперь значительно лучше в перерыве между любовными забавами со своей новобрачной.
Прошлым вечером они обедали за столом капитана и были на маскараде, одетые как махараджа и махарани в костюмы, взятые напрокат у эконома короля и украшенные драгоценностями, которые Сара захватила с собой. Выбор маскарадных костюмов оказался удачным. Вильям был великолепен, а Сара выглядела как экзотический цветок. Но ее волнующий вид и обнаженный живот заставили их вернуться в каюту раньше. Стюарды держали пари, как долго они могут оставаться в постели. Четыре часа пока, кажется, было их рекордом.
— Может быть, нам следует остаться на корабле, — предложила Сара, когда они лежали в постели, время от времени погружаясь в сон. Это была их последняя ночь на корабле. — Я совсем не уверена, что вообще хочу в Париж.
Вильям заказал для них номер в отеле «Ритц», и они собирались провести там месяц, совершая поездки в замки, расположенные вокруг Парижа. Они хотели съездить в Бордо и Тур, полюбоваться Луарой.
— Шанель, Диор, Майнбокер и Баленсиага, — с усмешкой добавила Сара.
— Ты испорченная девчонка, — сказал Вильям, возвращаясь вслед за ней в постель. Ему вдруг пришла в голову мысль, что, может быть, после недели постоянной близости Сара забеременела. Он хотел спросить ее об этом, но не решился. Позднее этой ночью он набрался мужества. — Ты… никогда не была беременна… я имею в виду, когда ты была замужем первый раз? — Ему было интересно, но он никогда не спрашивал об этом раньше. Ее ответ удивил его.
— Да, действительно была, — сказала она совсем тихо, стараясь не встречаться с ним взглядом.
— Что-то случилось? — Он понял, что ребенка у нее не было, и надеялся, что Сара не делала аборт. Для нее это было бы такой травмой, не говоря уже о последствиях.
— Я потеряла его, — прошептала она, воспоминание об этой трагедии отзывалось в ней болью, хотя теперь она знала, что это было к лучшему.
— Ты знаешь почему? Что-то произошло? — И тут он понял, как глупо задавать такой вопрос. С подобным замужеством могло произойти все, что угодно. — Не думай об этом. Больше этого не случится. — Он поцеловал ее, и немного погодя она заснула, мечтая о Вильяме и ребенке.
На следующее утро они прибыли в Гавр и пересели на корабль, плывущий в Париж. Всю дорогу веселились, а как только сошли на берег, сразу отправились в отель. Разместившись в номере и передохнув, молодожены решили ознакомиться с магазинами.
— Ага! Теперь я знаю, чем тебе еще нравится заниматься. Сара, я горько разочарован.
Однако они чудесно провели время, посетив множество ювелирных магазинов. Вильям купил ей прелестный широкий браслет с сапфирами с бриллиантовой застежкой, рубиновое колье и потрясающие серьги. И еще огромную рубиновую брошь у Ван Клифа, в форме розы.
— Боже мой, Вильям… Мне так неловко. — Она знала, что истрачено целое состояние, но он, казалось, не имел ничего против. Сара была в восторге от драгоценностей, которые он ей купил.
— Не глупи! — Он отнесся к этому как к обыденному событию. — Просто обещай мне, что мы покинем номер не раньше чем через два дня. Это такса, которую я буду требовать каждый раз, когда мы будем делать покупки.
— Ты не любишь ходить по магазинам? — У нее был слегка разочарованный вид. Он с таким удовольствием сопровождал ее по магазинам прошлым летом.
— Люблю. Но свою жену люблю больше.
— Ах вот что… — Она засмеялась, а вернувшись в свой номер в «Ритце», они снова занялись любовью. Потом опять пошли по магазинам. У Диора они купили ей прекрасное леопардовое манто, у Мубуссини длинную нитку замечательного жемчуга, с которым она потом никогда не расставалась.
Им даже удалось посетить Лувр, а через неделю они пили чай с герцогом и герцогиней Виндзорскими. И Сара должна была признаться, что Вильям оказался прав. Несмотря на предвзятое мнение, она нашла, что герцогиня просто очаровательна. Дэвид был приятный мужчина. Застенчивый, осторожный, сдержанный, но исключительно добрый, как выяснилось при более близком знакомстве. И очень остроумный в обществе хорошо знакомых ему людей. Сначала они чувствовали себя неловко, и, к большому огорчению Сары, Уоллес пыталась провести неудачное сравнение между ними. Но Вильям пресек ее поползновения, и Сару слегка смутило то, как холоден он был с герцогиней. Его отношение к Уоллес не вызывало никаких сомнений, но при этом он выказывал крайнюю привязанность и уважение к своему кузену.
— Просто стыдно, что он женился на ней, — заметил Вильям, когда они возвращались в отель. — Кажется невероятным, но если бы не Уоллес, он по-прежнему мог быть королем Англии.
— Мне кажется, что трон вряд ли доставлял ему удовольствие. Но возможно, я ошибаюсь.
— Ты права. Он просто исполнял свой долг. И, должен признаться, неплохо. Он очень славный человек и просто ненавидит женщин.
— Теперь я понимаю, почему люди так относятся к ней. Она умеет обвести вокруг пальца.
