место в магазине. Доход от рождественской торговли превзошел все их ожидания как в Лондоне, так и в Париже.
И только в феврале Сара и Вильям смогли совершить путешествие, которое они планировали. Они провели месяц на юге Франции. Сначала было прохладно, но они отправились в Марокко и вернулись через Испанию, где навестили своих друзей, и везде, куда они приезжали, Сара дразнила Вильяма, что им надо открыть здесь еще один магазин. Она все время беспокоилась о нем. Он выглядел таким усталым и бледным, и его теперь так часто мучили боли. Через две недели они вернулись в замок. Несмотря на приятный отпуск, Вильям чувствовал усталость и слабость, и состояние его здоровья пугало Сару.
Они были в замке, когда у него случился слабый сердечный приступ. После обеда Вильям пожаловался на нездоровье. Он подумал, что это легкое несварение, но потом у него появились боли в груди, и Сара вызвала доктора. Он тотчас приехал, намного быстрее, чем во время ее родов, но Вильям к тому времени чувствовал себя уже немного лучше. А когда на следующий день его обследовали, оказалось, у него был слабый сердечный приступ: как сказали доктора, «своего рода предупреждение». Доктор объяснил Саре, что Вильяму пришлось перенести так много во время войны, что это отразилось на всем организме и что боль, которую он переносит теперь, только способствует дальнейшему его разрушению.
Он сказал, что Вильяму следует быть очень осторожным, вести спокойную жизнь и беречь себя. Она без колебаний согласилась, но Вильям был против.
— Что за чепуха, ты же не хочешь, чтобы я выжил для того, чтобы провести оставшуюся жизнь, сидя в углу под оделом. Ради Бога, Сара, это ничего не значит. У людей часто бывают сердечные приступы вроде этого.
— Ладно, хорошо. Но я не позволю тебе изматывать себя. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной еще сорок лет, так что будет лучше, если ты угомонишься и будешь слушать доктора.
— Какой ужас! — сказал он раздосадовано, и она засмеялась, испытывая облегчение, что ему стало лучше.
Однако Сара не собиралась позволять ему переутомляться. После приступа она заставила его провести дома весь апрель и так беспокоилась о нем все время, что теперь действительно неважно себя чувствовала. Видя ее состояние, Филипп злился на отца. Двое других детей его обожали, особенно Изабель. Каждый день после школы она сидела с ним и читала ему, а Джулиан делал все, что мог, чтобы его развлечь. Филипп только раз прилетел из Англии, чтобы повидать его, и после этого только раз позвонил. Судя по отчетам светской хроники, он был слишком занят тем, что волочился за молоденькими девушками. Ему было не до отца.
— Он самый эгоистичный из всех, кого я знаю, — ругала его Сара, разговаривая с Эмануэль, которая всегда его защищала. Она так сильно любила его, когда он был ребенком, что обращала внимание на его недостатки меньше, чем все остальные. Мигель мог бы составить из них каталог, но тем не менее он, кажется, поладил с ним, и они очень хорошо работали вдвоем. Сара была благодарна за это и все же чувствовала, что он недостаточно внимателен к отцу. А когда Филипп приехал, то взглянул на нее с тревогой и сказал, что она выглядит хуже, чем Вильям.
— Ты выглядишь просто ужасно, дорогая мама, — сказал он холодно.
— Спасибо. — Сара была обижена этим замечанием.
То же самое сказала Эмануэль, когда Сара в следующий раз приехала в Париж. Она была совершенно зеленой. Увидев ее, Эмануэль встревожилась не на шутку. Но Сара была напугана сердечным приступом Вильяма, поскольку знала одно: без него она не может жить.
В июне, во всяком случае внешне, все, казалось, было в порядке. Вильям по-прежнему чувствовал боли, но он привык к ним и редко жаловался и казался здоровее, чем прежде, когда он упоминал о своих «маленьких проблемах».
Но проблемы Сары, похоже, увеличивались с каждым днем. Это была полоса, когда все идет не так, как надо, и ты все время плохо себя чувствуешь. У нее болели спина, живот, и первый раз в жизни у нее появились ужасные головные боли. Началась полоса, когда на ней сказалось пережитое за последние несколько месяцев.
— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовала ей Эмануэль. И Саре действительно хотелось съездить в Бразилию или Колумбию и посмотреть изумруды, но она думала, что Вильям недостаточно хорошо чувствует себя для такого путешествия. А оставлять его одного ей не хотелось.
На следующий день она упомянула об этом в разговоре с ним, и он ответил уклончиво. Ему не нравилось, как она выглядела, и он считал, что с нее достаточно путешествий.
— Почему бы нам не поехать вместо этого в Италию? Мы можем для разнообразия купить там какие- нибудь драгоценности.
Она засмеялась, но должна была признать, что его предложение ей понравилось. В последнее время она чувствовала себя подавленной, и ей нужны были свежие впечатления. В последнее время она казалась себе старой и непривлекательной. Поездка в Италию взбодрила бы ее, и она почувствовала бы себя моложе.
Они чудесно провели время, вспоминая прошлое, когда он сделал ей предложение в Венеции. Казалось, все это было так давно. Жизнь была к ним в основном добра, и годы пролетели быстро. Ее родителей нет в живых, сестра переехала и начала новую жизнь. Сара слышала несколько лет назад, что Фредди погиб в автомобильной катастрофе в Палм-Бич после того, как вернулся с Тихого океана. Все это было частью другой жизни, ее законченная глава. Теперь в течение стольких лет Вильям был всей ее жизнью. Вильям… и дети… и ювелирные магазины… Она чувствовала себя обновленной, когда вернулась из путешествия, но ее раздражало, что она поправилась после того, как две недели ела сдобное.
Она еще больше поправилась в следующем месяце и решила показаться доктору, но совершенно не могла найти времени. Она чувствовала себя хорошо, намного лучше, чем два месяца назад. Но однажды ночью, в постели, у нее внезапно возникло странное, но знакомое ощущение.
— Что это такое? — спросила она Вильяма, как будто он мог это почувствовать.
— Что такое?
— Что-то шевельнулось.
— Это я. — И тут он повернулся и улыбнулся ей. — Зачем так нервничать ночью? Я думаю, мы обсудим это завтра утром.
Она теперь ко многому относилась спокойнее. Благодаря Вильяму время, проведенное в Италии, оказалось невероятно романтичным. Она больше ничего не сказала, но на следующее утро немедленно пошла показаться доктору в Ля-Мароль. Она описала все симптомы и перемены в ее жизни, произошедшие четыре месяца назад, а затем она описала чувство, которое испытала сегодня ночью, когда лежала рядом с Вильямом.
— Я знаю, это может показаться ненормальным, — объяснила она, — но у меня такое ощущение… я чувствую себя так, словно жду ребенка… — Она чувствовала себя подобно старому человеку с ампутированными ногами, которому кажется, что у него болят колени.
— Это не исключено. Последний раз я принимал ребенка у женщины пятидесяти шести лет. Ее восемнадцатого ребенка, — ободряюще заметил он, и Сара застонала при мысли о такой перспективе. Она любила своих детей, доставляющих ей столько беспокойства, и было время, когда она хотела бы иметь еще, но это время прошло. Ей было почти сорок восемь лет, и она нужна была Вильяму, она слишком стара, чтобы родить еще одного ребенка. Этим летом Изабель исполнится восемь лет, и у Сары хватало забот с ней.
— Мадам герцогиня, — официально объявил доктор, когда он осмотрел ее, — я имею удовольствие сообщить вам, что у вас действительно будет ребенок. — В какое-то мгновение ему даже показалось, что у нее будет двойня, но теперь он был уверен: это не так. Ребенок будет один, но довольно крупный. — Я думаю, возможно, это произойдет на Рождество.
— Вы серьезно? — Вид у нее был потрясенный, она побледнела, и у нее закружилась голова.
— Я очень серьезно и совершенно уверен в этом. — Он улыбнулся ей. — Мсье герцог будет очень доволен, я уверен.
Но на этот раз она не была в этом уверена. Может быть, после сердечного приступа он думает иначе. Она даже не могла себе представить это сейчас. Когда этот ребенок родится, ей будет сорок восемь лет, а ему — шестьдесят один. Как глупо. И вдруг Сара поняла совершенно определенно: она не может родить
