Глава восьмая
— Идем в кабинет, — приказал Холден.
Еще чего! Джазлин выпрямилась и смерила Холдена презрительным взглядом, ясно давая понять, что не сделает ни шагу. Холден шагнул к ней и крепко взял за локоть, на лице его было написано, что в случае неповиновения он просто схватит ее в охапку и потащит силком.
— Не бойся, не убегу! — фыркнула она, вырвав руку.
Холден смотрел на нее, прищурив внимательные глаза.
— Как ты, однако, взволнованна, — холодно заметил он.
— Хочешь поговорить? — Одному Богу ведомо, как ей удалось произнести эти слова так беззаботно. — Отлично, давай поговорим. — И она пожала плечами, демонстрируя, что ей все равно.
Джазлин направилась к кабинету, все яснее понимая, что остается одно — отрицать, отрицать и отрицать. Холден следовал за ней по пятам, словно опасался, что в последнюю минуту она передумает и рванет к двери.
— Присаживайся, — пригласил он, введя ее в кабинет и прикрыв дверь.
Неужто он хочет долгого разговора? Проклятый чемодан — из-за него Джазлин не удалось ускользнуть!
— Слушай, в этом действительно нет необходимости… — начала она.
— Ты так думаешь? — Серые глаза впились в ее лицо, не упуская ни единой черточки, ни единой тени.
Помоги ей Боже — никогда еще она не видела Холдена столь суровым и непоколебимым! Затравленно оглядываясь по сторонам, Джазлин искала выход и вот, кажется, нашла.
— Холден, мы с тобой цивилизованные люди, — произнесла она так беззаботно, как только могла. — Не сомневаюсь, ты, как и я, скоро забудешь, что мы… мы с тобой… — Нет, не так! Она глубоко вздохнула и начала снова: — Так или иначе, когда мы встретимся на свадьбе Грейс и отца, ни один из нас не будет… не станет… — Ах, черт, опять не то! — В общем, не станем портить им праздник…
Тут Джазлин осмелилась поднять глаза. Похоже, маневр не удался: Холден смотрит на нее с глубочайшим удивлением, словно не понимает, с чего она вдруг начала болтать о совершенно посторонних вещах.
— Пойми, — продолжала она, чувствуя, как пылает лицо, и жалея, что не приняла приглашение сесть, — Грейс уже была замужем за человеком, которому нельзя доверять. Если ее обманут снова, она этого не вынесет. Но на моего отца можно положиться. Он заслужил ее доверие…
Она воровато оглянулась в сторону двери. Холден бросил на нее предостерегающий взгляд и молча покачал головой.
— Очень интересно, — отреагировал он наконец на ее безумное словоизвержение. — Так почему бы нам ни сесть и не поговорить об этом как цивилизованным людям? — Последние слова он иронически выделил голосом.
Джазлин уже открыла рот, чтобы ответить «нет», но в этот миг Холден шагнул к ней. Испуганно попятившись, Джазлин наткнулась на диван и почти рухнула на подушки.
Холден пододвинул к дивану мягкое кресло на колесиках, сел и наклонился к Джазлин.
— Хорошо. А теперь вернемся к тому, что произошло полчаса назад в дюнах.
— Это нечестно! — вырвалось у перепуганной девушки. — Мы… мы говорили о Грейс и моем отце!
— Ты об этом говорила, а не я, — возразил он.
— Да, но…
— Никаких «но»! — Холден пресек все ее попытки сменить тему. — Ты сказала, что любишь меня, и…
— Перестань, Холден! — поспешила перебить его Джазлин. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда прежде не попадала в такую… м-м… ситуацию.
Взгляд его смягчился.
— Значит, это я во всем виноват, — чуть заметно улыбнулся он.
— Я не считаю, что ты в чем-то виноват, — искренне ответила она. — Но ты больше меня знаешь о том, как люди… ну, я хочу сказать, как мужчины и женщины… — опять она говорит что-то не то! — … в общем, что в такой… э-э… момент человек запросто может потерять голову.
Дойдя до конца фразы, она обмякла, глядя на него несчастными, затравленными глазами. Холден холодно рассматривал ее, лицо его было непроницаемо.
— Да, это верно, — согласился он.
Джазлин стало чуточку легче. Наметился выход. Она даже позволила себе улыбнуться.
— Тогда понятно, что в пылу, так сказать… в общем, человек может сказать такое, чего совсем и не думает, — продолжала она развивать свою тему.
Но она, как видно, рано обрадовалась.
— Да неужели? — поинтересовался Холден, и в уголках рта его проступила тень улыбки.
Да он с ней играет! Джазлин поняла, что расслабляться рано. У нее создалось впечатление, что Холден никогда, даже в самые пылкие мгновения страсти, не признавался женщине в любви — если только в самом деле не любил. А впрочем, что она об этом знает?
Однако, как бы ей ни было худо, гордость требовала не сдаваться без борьбы.
— Конечно! — убежденно воскликнула она, поверженная, но не побежденная. — Я думала… — Отрицать, главное — все отрицать! — Я подумала… ты же знаешь, у меня нет большого опыта… мне показалось, что эти слова будут уместны… в данных обстоятельствах…
Она вскинула глаза, чтобы проверить, как он реагирует на эту ложь, но по лицу Холдена нельзя было прочесть ровно ничего. Разве что улыбаться он перестал.
— Хочешь опошлить то, что произошло между нами? — резко спросил он.
Джазлин отшатнулась.
— Не понимаю… — прошептала она, страстно желая, чтобы пол под ними разверзся и поглотил ее.
— То, что случилось между нами на пляже, было прекрасно, — твердо произнес Холден. — Это было настоящее. Ничего мелкого, пошлого или фальшивого. И я не позволю тебе очернить этот прекрасный миг.
Джазлин почувствовала, что сейчас растает.
— Я… я потеряла голову, — слабо вымолвила она.
— Оба мы потеряли голову, — согласился он.
— Нет ничего удивительного, что в тот момент, когда ты… м-м… доставил мне такое удовольствие… — Внутри у нее все пылало, она почувствовала, что заливается краской, но заставила себя продолжать: — Мне захотелось сказать что-то такое, что… ну, что было бы тебе приятно… я не думала, что ты примешь это так близко к сердцу…
— А ведь я чуть было тебе не поверил, — сказал он с грустью. — Право, поверил бы, если бы за последнее время не узнал о тебе много нового.
— Надеюсь, только хорошее, — саркастически пробормотала она, желая поскорее уйти от этой деликатной темы.
— Да, в основном хорошее, — ответил он, мягко улыбнувшись. — За исключением одного странного случая, который… — Холден вдруг замолчал, и у Джазлин возникло ощущение, что он не совсем уверен в себе, — который я надеюсь сейчас разъяснить к обоюдному удовлетворению.
— Ты говоришь загадками! — обвинила она, почувствовав, что от обороны пора переходить к нападению.
— Для меня здесь загадок нет, — ответил Холден, но объяснять ничего не стал, а вместо этого продолжал: — Я многое ценю в тебе, Джазлин, но, пожалуй, превыше всего твою честность.
— Мне сказать «спасибо»?
— Это не комплимент, а чистая правда. Хотя сейчас ты изменяешь своим привычкам и пытаешься
