— А почему вы его не отдали? — спросила Пейдж, чувствуя, что задает этот вопрос естественно и спокойно. В ее семье все было иначе. Брэд никогда бы не примирился с таким ребенком.
— Я просто в это не поверил. Может быть, это результат моего норвежского детства, может быть, просто я такой, но я не думаю, что нужно отказываться от чего-то только потому, что это нелегко. Во всяком случае, я так не поступаю. — Он грустно улыбнулся, вспомнив о двадцати годах неудачного брака. — Хотя иногда это не помешало бы. Но это просто как бы часть меня — старики, дети, инвалиды, больные. Наш мир не совершенен, было бы странно думать иначе. Мне кажется, мы должны постараться сделать его немного лучше. Дана же сказала, что это не ее дело, так что заниматься Бьорном пришлось мне одному. Но нам повезло — у него не самая тяжелая форма, так что его просто можно считать в малой степени умственно отсталым. Ему хорошо дается плотницкое дело, он добрый, любит людей, отлично умеет готовить, надежен, у него есть чувство юмора, и он даже учится водить машину. Конечно, он никогда не будет таким, как Ник, или я, или вы. Он не сможет учиться в университете, руководить банком и не станет врачом. Он просто Бьорн, и надо принимать его таким, какой он есть.
Он любит спорт, людей и детей. Может быть, несмотря на то, что он не такой, как все, он проживет жизнь достойно. Я надеюсь на это.
— Вы так много сделали для него, — сказала Пейдж, — ему просто повезло, что у него такой отец.
Тригви вдруг захотелось сказать ей, что Брэду тоже повезло. В эту ночь он понял, какая она замечательная.
Она выдержала удар, который поверг бы многих людей в нокаут, и она при этом не забывает о своем муже, сыне, даже о Чэпменах.
— Он это заслужил, Пейдж. Он просто прелесть. Я не представляю, что с ним стало бы в интернате. Наверное, он никогда не стал бы таким, как сейчас. Не знаю. Он ходит за продуктами и очень гордится этим. Иногда мне кажется, что я доверяю ему больше, чем Хлое. — Они улыбнулись. — У девочек-подростков есть немало своих недостатков.
— Но неужели вы никогда не сердитесь на него?
— Это просто невозможно, Пейдж. Он так старается делать все как можно лучше. Честно говоря, я даже горжусь им. — Они оба прекрасно понимали, что, если бы у Алисон после операции остались серьезные осложнения, все было бы иначе, ведь до несчастного случая она была другой — здоровой, умной, сильной. И все сравнивали бы ее нынешнюю с той, прежней.
— Я просто задаю себе вопрос: как привыкнуть к этому? Может быть, нужно отбросить все прежние мерки и стандарты и начать все сначала, шаг за шагом, благодаря бога за каждое вновь выученное слово, за каждое крошечное достижение? Но разве я могу забыть?.. Разве можно забыть о том, какой она была, и научиться принимать столь малое?
— Не знаю, — грустно ответил Тригви, стараясь ее успокоить. — Может быть, нужно просто радоваться тому, что она вообще жива, начать именно с этого.
Пейдж кивнула, понимая, как мало шансов на жизнь у ее дочери.
— Но будет ли она жить — ведь я даже этого пока не знаю.
Дождавшись восьми утра, Пейдж позвонила одному из коллег Брэда, чтобы тот помог ей разыскать его в Кливленде.
Она позвонила Дэну Баллантайну, долго извинялась, что разбудила его и жену, и объяснила, что случилось.
Она сказала, что Брэд собирается играть в гольф с президентом кливлендской компании и если Дэн не знает, в каком отеле остановился Брэд, то, может, он позвонит президенту компании и попросит его передать Брэду, чтобы он срочно позвонил ей. Дэн записал телефонный номер отделения. Это был довольно сложный путь, но лучше она ничего не могла придумать. Дэн сказал, что постарается немедленно разыскать Брэда и передаст ему телефон госпиталя, не особенно пугая его. Дэн выразил свое сожаление по поводу постигшего ее несчастья и надежду, что с Алисон все будет в порядке.
— Я тоже надеюсь на это, — ответила Пейдж бесцветным голосом. Не прошло и часа, как Дэн снова позвонил ей в реаниматологию и сообщил, что президент компании сказал ему, что у него действительно назначена на следующий день встреча с Брэдом, но ни о какой игре в гольф или о встрече в воскресенье не было и речи.
— Странно, Брэд сказал мне… но неважно. Наверное, я его не так поняла. Остается ждать, пока он позвонит сам, — устало проговорила она. У нее просто не было сил думать над тем, почему он сказал, что будет играть в гольф, а в действительности оказалось, что игры не будет.
Наверное, игру просто отменили, по крайней мере с ним пытались связаться. Может быть, когда объявится Брэд, могут появиться более приятные новости.
— Они не смогли его разыскать, — сказала она Тригви, поговорив по телефону и снова усаживаясь на неудобный стул. За ночь на лице у Тригви проступила светлая щетина, он выглядел не менее уставшим, чем она. — Он в конце концов позвонит домой, и Джейн скажет ему, чтобы он перезвонил в госпиталь. Бедняга, я просто боюсь говорить ему.
— Я вас понимаю. Пока вы ходили звонить, я тоже связался с Даной в Лондоне. Она только что вернулась с уикэнда в Венеции. Она пришла в ужас и, как всегда, обвинила во всем меня. Я виноват, что выпустил Хлою из дому, виноват, что не выяснил, с кем она собирается проводить время, и я должен был сообразить, что она собирается делать что-то плохое. Может быть, она права, не знаю. Но я-то считаю: либо нужно доверять детям, либо просто можно свихнуться — нельзя же все время быть при них охранником. Говоря по правде, с Хлоей было довольно мало хлопот, а вот теперь она стала откалывать номера.
— И Алли тоже. Она никогда такого не устраивала.
Я думаю, они пытаются становиться самостоятельными.
Это нормально… просто на этот раз не повезло.
— Да, это уж точно… И все-таки Дана обвиняет во всем меня.
— Она не права? — тихо спросила Пейдж.
— Не совсем. Я и сам все время спрашиваю себя об этом. Может быть, что и так… Хотя мне кажется, это несправедливо.
— Это удар судьбы, не надо думать, что виновата та женщина. — Им обоим хотелось верить, что виновата Лора Хатчиисон, а не Филипп Чэпмен. Ведь если бы несчастный случай произошел не по вине Филиппа, а был нелепой случайностью, может быть, случившееся было бы легче перенести. А впрочем, возможно, что это все не имеет уже значения.
Их разговор прервал хирург-травматолог и сообщил, что операция Хлои прошла успешно, правда, она потеряла много крови и еще некоторое время будет находиться в тяжелом состоянии, но они все же надеются, что она сможет ходить самостоятельно. Раздробленные кости таза и бедренная кость заменены, в ноги вставлены стальные стержни, которые можно будет извлечь через год-другой. Разумеется, о балете придется забыть, но, если повезет, она сможет не только ходить, но и танцевать… а может быть, и рожать. Многое будет зависеть от ее состояния в ближайшие несколько недель. Врач выглядел довольным собой и своей работой, он похвалил и мужество девочки. Тригви слушал врача и беззвучно кивал головой, по его щекам текли слезы.
Хлою перевели в послеоперационную палату, там ее продержат до полудня. Потом ее переведут в палату интенсивной терапии, а уже потом — в обычную. Хирург сказал, что в ближайшие дни потребуется несколько переливаний крови, уточнил группу крови Тригви и его сыновей. Узнав, что у всех Торенсенов та же группа крови, что и у Хлои, он остался очень доволен.
— Почему бы вам не отправиться домой, чтобы немного отдохнуть? С ней все будет в порядке. Днем вы можете вернуться — мы как раз поместим ее в интенсивную терапию. Вам нужно настраиваться на длительный срок реабилитации — только в госпитале ей придется пролежать не меньше месяца. Так что, пожалуй, разумнее будет сейчас поберечь свои силы. Уверяю вас, мистер Торенсен, они вам еще понадобятся.
Тригви с облегчением улыбнулся. Ему и вправду не помешало бы вздремнуть, но разве он мог оставить Пейдж одну, пока нет известий об операции Алисон? В конце концов он решил остаться и прилег на диванчике в комнате ожидания. Он не сомневался, что и Пейдж сделала бы для него то же самое.
Миновал полдень, и наконец в два часа дня Хлою перевели в палату интенсивной терапии. Она еще не
