поймают в Арене, то виселицы не миновать. Конечно, Каламом называют людей достаточно часто, однако все же лучше подстраховаться…
– Так ты именно тот Калам? Кажется, Девятый взвод… Дыхание Худа!..
Наверное, капитан намеревался произнести что-то еще, однако в этот момент его ноги подкосились, и он мягко упал в объятья жены. Та положила его на песок и испуганно подняла глаза на сестру, а затем на Калама.
– Успокойся, девушка, – произнес, выпрямляясь, убийца. Улыбнувшись, он добавил: – Можете теперь считать меня вновь на действительной службе.
Двое мальчиков – один около семи, а другой – четырех лет, приблизились с опаской к лежащему без сознания капитану и его жене. Та раскрыла объятья, и они бросились к ней.
– Мой муж попал под копыта лошади, – произнесла Сельва. – Один из бандитов в прошлый раз чуть не растоптал его. Затем он волочился по земле на расстоянии примерно шестидесяти шагов, до тех пор пока не удалось освободиться.
Женщины, которые жили в гарнизоне, являлись либо проститутками, либо чьими-то женами. У Калама практически не оставалось сомнений, кем была Минала.
– Твой муж тоже воевал в этой армии? – обратился к ней убийца.
– Мой муж командовал ею – произнесла женщина. – Но сейчас он мертв.
Калам почувствовал, с каким огромным трудом произнесла Минала эти слова.
– А капитан является твоим зятем?
– Его зовут Кенеб, а рядом с ним – действительно моя сестра, Сельва. Их старшего сына зовут Кесен, а младшего – Ванеб.
– Наверное, вы родом из Квон.
– Это было очень много лет назад.
«Не очень-то она общительная», – подумал Калам. Взглянув на Кенеба, он произнес:
– Капитан будет жить?
– Не знаю. Он почувствовал головокружение, а потом упал без чувств.
– Осунувшееся лицо, невнятная речь?
– Да нет.
Калам направился к своей лошади и взялся за поводья.
– Ты куда-то собрался? – испуганным голосом спросила Минала.
– Один из бандитов остался охранять провиант, воду и лошадей. Как вы, наверное, догадываетесь, нам необходимы все перечисленные вещи.
– Тогда нужно скакать всем вместе.
Калам собрался было начать дискуссию, однако Минала подняла руку и спокойно произнесла:
– Пораскинь мозгами, капрал. У нас имеется достаточное количество лошадей бандитов, поэтому за один рейс мы сумеем перевезти всех. Эти парни, – она показала рукой на детей, – научились держаться в седле гораздо раньше, чем уверенно ходить. Но представь себе ситуацию, что ты уехал один, – кто в этом случае сможет защитить нас в случае опасности? А что произойдет, если ты ненароком в схватке с оставшимся бандитом получишь ранение? – повернувшись к сестре, она добавила: – Мы посадим Кенеба в седло и будем неустанно следить за ним, ты согласна?
Молодая женщина кивнула. Убийца удрученно вздохнул.
– Но только с солдатом я буду разбираться самостоятельно, – выдавил из себя он.
– Хорошо. Судя по реакции Кенеба, ты успел создать себе мощную репутацию.
– Хорошую или плохую?
– Надеюсь, когда все успокоится, капитан сам расскажет нам об этом.
«А я надеюсь, что нет, – подумал убийца. – Чем меньше эти люди знают обо мне, тем лучше – по крайней мере, для них самих».
Оставался всего лишь час до подъема солнца, когда Калам поднял руку. Это означало остановку для привала.
– Мы находимся около старого русла реки, – прошептал убийца, показывая рукой на ландшафт, открывающийся впереди. – Все остаются здесь и ждут меня. Я постараюсь не задерживаться.
Калам достал из футляра у седла один из лучших луков, принадлежавших ранее бандитам, и две оставшиеся порядком поистрепанные стрелы.
– Держи наготове это оружие, – произнес он, протягивая лук Минале. – На случай, если что-то пойдет не так.
– А как я об этом узнаю? Убийца пожал плечами.
– Доверься инстинктам, – затем он обратил внимание на Кенеба, который до сих пор лежал на спине лошади без всяких признаков прояснения сознания. Это было совсем нехорошо. Ранения головы были всегда самыми непредсказуемыми.
– Он до сих пор дышит, – тихо произнесла Минала. Калам проворчал что-то и побежал рысцой через равнину. В темноте он увидел мерцание бивачного костра гораздо раньше, чем добрался до высокой травы, устилавшей высокий берег. Этот олух до сих пор не додумался сделать огонь поменьше – вполне
