– Наша задача заключалась в том, чтобы произвести зачистку, – произнес первый их них, обнажив окрашенные кровью зубы. – Секира Колтайна – мы с одной стороны, вы – с другой… Мы приложили максимум усилий, чтобы прикончить бога, но этого оказалось явно недостаточно…
– Наш сержант получил стрелу, – произнес второй сапер. – Его легкие захлебываются кровью…
– Да нет, у меня повреждено только одно, – поправил его сержант, сплевывая на землю. – Другое в полном порядке.
– Но ведь кровью невозможно дышать, сержант…
– Ничего, юноша. Если хочешь, я поделюсь с тобой палаткой, и ты увидишь, что возможно и не такое…
Рота саперов продолжила свой путь дальше, продолжая гадать, смогут они или нет найти целителя для сержанта. Морячка посмотрела им вслед, укоризненно качая головой, а затем обернулась к историку.
– Если ты не возражаешь, то я покину вас, чтобы переговорить с Сормо.
Антилопа кивнул.
– Двое из твоих друзей теперь так и не вернутся домой.
– Зато один – наверняка. В следующий раз, когда ты будешь упражняться в фехтовании, позови обязательно меня, сэр!
– Мои суставы начинают отказывать в повиновении, солдат. Поэтому до тренировок нужно еще дожить.
Женщина аккуратно положила Нила на траву, а затем двинулась прочь.
«Будь я на десять лет моложе… У меня хватило бы смелости спросить у нее… Что ж, сейчас это уже не важно. Придется подумать над аргументами во время приготовления ужина…»
В этот момент на горизонте появилась пара виканских конников, а между ними – огромная пастушья собака, запряженная в небольшую повозку. Животное внушало своей внешностью неимоверный ужас. Когда-то в прошлом, по всей видимости, у него был перелом плеча; сейчас он уже сросся, однако неровно, что придавало внешности еще более хищный облик, подкрепляемый диким блеском огромных черных глаз.
Конники спешились и бережно положили Нила на повозку. Не обратив никакого внимания на эскорт, собака презрительно развернулась и отправилась в сторону поселения виканов.
– Ну и чудовище! – произнес капитан Затишье, проводив ее взглядом.
– Она лишний раз доказывает тот факт, что у виканских собак внутри черепа нет ни грамма мозгов, – проворчал Антилопа.
– Не думаю, старик. Историк нахмурился.
– Почему ты не сказал мне, что у нас сзади была серьезная подмога, капитан? Кто же они, солдаты Пормквала?
– О чем, во имя Худа, ты говоришь? Антилопа обернулся.
– О Когте! Кто-то прикрывал наше отступление, используя боевые звездочки и передвигаясь практически незаметно – словно дыхание Худа, которое порой щекочет меня по спине.
Глаза Затишья расширились.
– Сколько же еще сюрпризов Колтайн намеревается нам преподнести? – продолжил историк.
– Колтайн об этом абсолютно ничего не знал, Антилопа, – произнес Затишье, покачивая головой. – Если ты уверен в сказанных словах, а у меня нет причины им не доверять, то кулак должен быть осведомлен об этом сию же минуту.
Насколько Антилопа помнил происходящее, Колтайн в первую минуту выглядел озадаченным. Он поднялся на ноги с абсолютным спокойствием, однако на лице было такое выражение, будто за его спиной затаился злейший враг, готовый каждую минуту нанести смертельный удар.
– Наверняка жара помутила твой рассудок, историк, – низким горловым голосом произнес Булт.
– Я абсолютно уверен в том, чему был свидетель, дядя. Более того, я это чувствовал.
В неподвижной душной атмосфере палатки повисло длительное молчание.
В этот момент вошел Сормо. Он остановился у порога, пока Колтайн не соблаговолил поднять на него свой взгляд. Плечи колдуна значительно ссутулились – складывалось впечатление, что он был просто не в состоянии нести груз той ответственности, которая лежала на нем все последние несколько месяцев. Под глазами лежали тени, свидетельствующие о крайней степени утомления.
– У Колтайна есть для тебя несколько вопросов, – произнес Булт в сторону колдуна. – Позже.
Сормо пожал плечами.
– Нил пришел в сознание. У него имеются все ответы.
– Не думаю, что все, – зловеще произнес покрытый шрамами ветеран, и на его лице отразилась злобная усмешка.
– Объясни, что произошло, колдун, – потребовал Колтайн.
– Дело в том, что бог семков до сих пор жив, – вставил свою реплику Антилопа.
– Присоединяюсь к этому мнению, – произнес Затишье из утла палатки, где он сидел на небольшом раскладном походном стульчике. Жилет был расстегнут, ноги скрещены в коленях. Встретившись взглядом с историком, капитан едва заметно подмигнул.
