– Похоже, он еще тот тип, – вполголоса сказала Грейс, но Винни тотчас же стала ее разуверять:
– Да что ты! Все сослуживцы его просто обожают!
– Ну да… – протянула Грейс и поцеловала Винни в щеку. Ей казалось, будто она уходит из родного дома, и наверх она пришла в отвратительном настроении. Она была откровенно раздражена. К тому же пообедать она не успела, и у нее ужасно разболелась голова. А еще девушка чувствовала, что заболевает – и немудрено, после вчерашней прогулки под проливным дождем. И даже новый великолепный офис с видом на Парк-авеню не прибавил ей бодрости. К ней относились, словно к некоей королевской особе, а три секретарши из соседних кабинетов сердечно встретили ее. Похоже, тут было нечто вроде маленького клуба, и будь Грейс в лучшем настроении, она нашла бы все здесь удивительно приятным.
Она просмотрела оставленные на ее новом столе документы и записку с инструкциями от ее нового босса – перечень дел, запланированных на вторую половину дня. Это были в основном звонки делового толка, несколько личных. Запланирована была также встреча с портным, потом с парикмахером – обоих следовало известить. Надо было еще заказать столик на двоих в ресторане под названием «21». Как сексуально, печально подумала Грейс, пробегая глазами строчки. А потом начала методично всех обзванивать.
Когда он вернулся с обеда в четверть третьего, она успела уже все уладить, а также просмотреть половину отчета и принять несколько важных телефонограмм. Причем умудрилась избавить мистера Маккензи от необходимости кому-то перезванивать, сообщив всем интересующую их информацию. Он был буквально поражен расторопностью новой секретарши, но, увидев его, Грейс была изумлена куда сильнее. «Старичку» на поверку оказалось всего сорок два года, он был высок ростом, широкоплеч, его глаза отливали сочной зеленью, а густые черные волосы слегка серебрились на висках. Квадратная нижняя челюсть придавала ему сходство с кинозвездой, но, вот странно, человек этот был, как говорится, «без претензий»! Казалось даже, что он и не подозревает о том, как красив и привлекателен. Он вошел очень тихо, пообедав внизу в столовой с двумя деловыми партнерами, дружески и непринужденно приветствовал Грейс и принялся хвалить за расторопность и смекалку.
– Ты и впрямь золото, Грейс, как мне и говорили. – Он тепло улыбнулся девушке, но она лишь холодно кивнула. Грейс не собиралась таять от его взглядов, клевать на его высокое положение – и не важно, что там делала для него мисс Уотермен. Это вовсе не входит в ее служебные обязанности. Посему она держалась с ним строго официально и, пожалуй, даже недружелюбно.
В течение следующих двух недель она сама договаривалась о встречах мистера Маккензи – как деловых, так и личных, отвечала на телефонные звонки, ходила с ним на совещания, там прилежно стенографировала – словом, была воплощенным совершенством.
– Хороша, не правда ли? – спросил Том шефа с ноткой гордости в голосе, встретившись с Маккензи за пару минут до очередного совещания.
– Да, – односложно отвечал Маккензи.
Том тотчас же уловил полное отсутствие энтузиазма в его голосе.
– Тебе разве она не нравится?
– Честно? Нет. Она чертовски неприятная – в сущности, натуральная ведьма, вот только помела не заметно. Не встречал еще такой злюки. Меня так и подмывает окатить ее ведром холодной воды.
– Кого? Грейс? – Том просто обалдел. – Да она же такая милочка, такая лапочка.
– Ну тогда, может быть, я ей не по нраву. Господи, не могу дождаться, когда вернется мисс Уотермен.
Но еще через четыре недели позвонила Элизабет Уотермен и сообщила новость, глубоко огорчившую их обоих – и Грейс и Маккензи. Она, оказывается, много думала, вспоминая о том, как бессердечно отнеслись к ней прохожие в метро после ее падения, – и не придумала ничего лучшего, как навсегда покинуть Нью-Йорк и уехать на родину, во Флориду…
– Полагаю, это дрянная новость для нас обоих, – честно сказал Чарльз своей новой секретарше. Эта девушка вот уже полтора месяца виртуозно справлялась со своей работой, и за все это время не сказала ему ни одного нормального человеческого слова! Он был с ней неизменно дружелюбным и покладистым, но всякий раз, стоило Грейс увидеть его и заметить, как он хорош собой и как мил с сотрудниками, она ощущала острейший приступ ненависти. Грейс убеждала себя, что прекрасно знает этот тип мужчин, что он только и ждет подходящего момента, чтобы посягнуть на нее в сексуальном плане – совсем как Боб Свенсон… Нет, ей этого больше не надо! Никогда! Она видела женщин, поступающих в приемный покой больницы Святого Эндрю, и если бы даже хотела, не смогла бы забыть, какие подонки эти мужчины, какие они опасные существа и что может произойти, если им довериться.
– Тебе здесь плохо, а, Грейс? – пришлось наконец спросить напрямик Чарльзу Маккензи.
Грейс смотрела в его потрясающие зеленые глаза и думала только о том, сколько женщин успело сойти по нему с ума, включая, разумеется, Элизабет Уотермен и бог еще знает скольких ей подобных…
– Наверное, я не гожусь вам в секретарши, – спокойно ответила она. – У меня нет необходимого опыта. Я никогда прежде не служила в юридической фирме, и вообще…
Он улыбнулся, но Грейс, казалось, напряглась еще сильнее.
– А чем ты занималась раньше? – Он уже успел об этом позабыть.
– Я работала в агентстве фотомоделей целых два года, – сказала Грейс, гадая, к чему он клонит. Может быть, начинается то самое… Этого все равно ведь не миновать. Они же все одинаковые.
– Ты была моделью? – спросил он без тени удивления, но девушка отрицательно покачала головой:
– Нет, секретаршей.
– Должно быть, там было в тысячу раз интересней, чем здесь, в скучной юридической конторе. Моя работа ведь и вправду скучновата. – Он улыбнулся и помолодел вдруг сразу лет на десять. Она знала, что прежде он был женат на известной актрисе и что у них никогда не было детей. Он развелся с женой уже два года назад, и, если верить слухам, у него за это время было много подружек. Да и сама Грейс то и дело заказывала в ресторанах столики на двоих – правда, далеко не всегда второе место предназначалось женщине… Это могли быть и партнеры, и клиенты, но все же…
– Служба вообще редко бывает интересной, – разумно заметила Грейс, не понимая, с чего это он тратит
