— Исключили из последнего класса за неуспеваемость.
На темной остановке зябли люди, лиц не было видно. Спросили про ближайший автобус — те только испуганно забились в самый дальний угол. Таксист с осипшим от безнадеги голосом зазывал пассажиров в свою маршрутку, но никто на столь дорогой сервис не соглашался. Тогда таксист переключился на «морячков»:
— Братва, садись, пулей довезу до города. Зарплату выдали мазутом или талонами в столовку?
— Сколько же ты сдерешь? Мы цен новых не знаем, первый день на суше.
— Обижаешь, флотский! Хорошего человека могу и задаром подкинуть.
Трое в черных бушлатах настороженно переглянулись и молча забрались в темный салон, где на задних сиденьях уже сидели двое пассажиров. Парень за рулем болтал без умолку и нес какую-то безделицу, ни одной нужной информации. Ему нехотя отвечали, лишь бы отделаться. Улицы становились все уже и темнее, а водитель все болтливее. Двое попутчиков на заднем сиденье не проронили ни слова.
Вот машина съехала с прямой дороги и, тяжело переваливаясь на ухабах, принялась плутать по закоулкам, пока не остановилась в непроглядной темени среди черных мокрых кустов. В салоне вспыхнул неяркий свет. Трое в морских бушлатах с чужого плеча сжались, как перед схваткой. Но на них никто не нападал. Только один из попутчиков на заднем сиденье многозначительно откашлялся и медленно, глядя в глаза седобородому, произнес начальственным баритоном:
— Бывший полковник армии боснийских сербов Скиф? Он же Скворцов Игорь Федорович?
Тот не ответил.
— Капитан Олекса? — повернулся баритон к измученному морским путешествием. — Он же Александр Алексеев. И наконец, вы… — он взглянул в наглые кошачьи глазки рыжего, — поручик Сечна, он же Семен Засечный? Граждане бывшего Советского Союза, а ныне люди без гражданства, определенных занятий и постоянного места жительства.
Приятель попутчика сидел, не проронив ни слова, и пристально всматривался в лица незнакомых ему людей, словно сравнивал их с фотографиями в уголовном деле.
— Нас трое на трое, — сказал седобородый, — но мы без оружия.
— Обойдемся без оружия. Не в ваших интересах нарываться на конфликт с незнакомыми людьми в незнакомом городе. Итак, командиром группы наемников можно считать вас, Скворцов Игорь Федорович, аббревиатура — Скиф. Меня правильно информировали? — Не только выправка, но и властно сжатый рот выдавали в задающем вопросы военного. Говорил он с заметным украинским выговором. — Так, оружие у вас есть?
— Нет, я уже сказал, — ответил Скиф, пытаясь приподняться.
Двое на заднем сиденье сидели не шелохнувшись, руки положили на спинки кресел, чтобы неосторожным движением не спровоцировать команду Скифа на стычку.
— Попрошу без глупостей и резких жестов, — предупредил второй на заднем сиденье. По выговору и внешности в нем тоже нетрудно было бы узнать украинца, причем чистокровного западенца. — Нас не следует бояться. Вы последняя партия интернационалистов, которую мы прикрываем по измаильскому коридору. Наши люди будут вас вести до самой Москвы, только не засвечивайте их.
— Так мы вам и поверим! — сказал рыжий Засечный.
— Вас нам сдал на руки Степаныч, — ответил старший из военных в штатском. — Не забудьте оставить прямо здесь, в салоне микроавтобуса, бушлаты с его корабля. У них на украинском торговом флоте строго стало с материальной ответственностью. Воровать можно миллионы долларов, но только не поношенные бушлаты.
— Вы из России или с Украины? — спросил Скиф, пытаясь что-то высмотреть в их лицах.
— Мы работаем ради будущего славянского государства, этого вам достаточно? Вас могли бы взять еще в порту за нелегальный переход границы. Но пока ни с кем из вашего брата ни здесь, ни в Ильичевске, ни в Одессе этого не случилось. У «новых» в Москве и Киеве нет таких денег на подобные операции. Так что считайте нас за своих ангелов-хранителей и не расспрашивайте ни о чем.
Сноп света от проходившей вдалеке машины полоснул по кустам. На минуту воцарилось молчание, водитель выключил лампочку в салоне. Воспользовавшись темнотой, «ангел-хранитель» званием постарше вручил Скифу коробку шоколадных конфет.
— Кому-то достанется украинский паспорт, а кому — только справка о досрочном освобождении. Предупреждаю, документы подлинные, переклеены только фотографии. Для погранотряда сгодятся, дальше думайте сами. В Москве оседать не советую, там паспортный режим похлеще брежневского. У нас на Украине вам и то было бы легче легализоваться.
— Самый надежный вариант — Сибирь, — посоветовал второй.
— Сибирь от нас никогда не уйдет, — сказал Засечный. Шрам на его лице, как будто в злую шутку, превращал его фамилию в запоминающееся прозвище.
— А с вашей внешностью вообще нельзя без грима в Москве объявляться, — настаивал западный украинец. — В России нет пока закона о преследовании военных наемников, но любой бандит чувствует себя там спокойней, чем борец за идею славянского единения.
— Мы не наемники, — тихо, но со злобой в голосе проронил Скиф.
— Расскажите это еврократам из трибунала в Гааге, которые внесли вас троих в списки военных преступников. Или вершителям судеб в Москве, — твердо заявил старший «ангел-хранитель» и кивнул водителю. — Включи-ка свет поярче… Завершаем встречу. Я призываю вас к благоразумию, хотя сам в него не верю. Не верят в него и те, кто поручил нам познакомиться с вами. Поэтому на этот случай и передали вам адресок. — Он протянул Скифу пластинку американской жвачки. — Угощайтесь, пожалуйста. Говорят, нервы успокаивает.
Скиф разорвал упаковку. На внутренней стороне несмываемой тушью был написан московский адрес.
— Пожалуйста, запомните, а бумажку сожгите. Зажигалка есть?
Скиф утвердительно кивнул.
— Ключ от этой квартиры спросите у соседки напротив. Хозяйку квартиры зовут очень просто — Анна. Скифа она должна знать в лицо безо всяких паролей. И пожалуйста, будьте с ней повежливей — подранок она…
— Это вербовка? — спросил Алексеев. Его измученное морской болезнью лицо сейчас казалось еще бледнее от мелких капелек пота.
— Пока — бескорыстная помощь от братского украинского народа. Квартирой просили не злоупотреблять — от силы на две недели, если не будет непредвиденных обстоятельств. Но все же настоятельно советовали, не заезжая в Москву, отправляться в Новосибирск. В случае вашего положительного ответа могу дать сибирский адрес и деньги. Деньги за проезд до Одессы вам уже выдал Степаныч.
— Расписочки не потребуете, гражданин начальник? — спросил Засечный.
— Кто на нас должен выйти в Москве? — перебил его вопрос Скиф.
— Не знаю — ничего не знаю. Мы только законопослушные и скромные бизнесмены из Львова, которые вас видели в первый и последний раз. О нас и Степаныче забудьте навсегда. А теперь выходите из машины и через этот парк идите прямо на луну. Станция метров через триста. Садитесь на любой «бичевоз» до Одессы. Билеты можно в кассе не брать, там по вагонам кондуктор ходит. В буфете на станции измаильское пиво не покупайте — в поезде заварены двери туалетов.
В легких туфлях Скиф и его команда сразу утонули в раскисшем черноземе. Луна еле пробивалась из- под косматых облаков, выхватывая высокие свечи пирамидальных тополей. Узкую площадь перед крохотным вокзальчиком освещали аж целых три фонаря. Два из них еле теплились, а свет третьего неровно подрагивал и время от времени гас, словно бы кто-то передавал шифровку на румынский берег Дуная.
ГЛАВА 2
