Хабибуллы и летящую навстречу вертолету ракету Скиф заметил почти одновременно. Он едва успел завалить машину на правый борт, но ракета все же настигла вертолет, скользнула по его брюху и взорвалась. Видимых повреждений не было, но ротор заработал с подвыванием, и машину грузно потянуло книзу.
Как яичная скорлупа, хрустнул корпус от удара о базальт скалы. Лопасти со скрежетом лязгнули по камню и быстро затормозились, едва не опрокинув машину в пропасть. Скиф еле успел выбросить сумки и выпрыгнуть сам из зависшего над бездной вертолета.
Кишлак отсюда был виден как на ладони, но пешком к нему было часа три хода. В горах глазомер всегда подводит человека. Селение примостилось, как птичья колония, на краю каменного выступа, который тянулся вплоть до того места, где приземлился Скиф. Чуть ниже скалистого карниза бежала речка, похожая на ручей, куда по выбитым в скале ступенькам спускались женщины за водой. Река вытекала из пещеры.
С десяток таких пещер, словно нанизанные на шнур четки, тянулись вдоль каменного массива. Последняя находилась метрах в ста от Скифа.
Над головой уже свистели шальные пули. Скиф в спешке накинул на себя жилет с боекомплектом и сумку с НЗ. Успел еще установить на всякий случай «сторожок» — растяжку из бинта, привязанную с одной стороны к ручке дверцы балансирующего на краю пропасти вертолета, а с другой стороны к гранате. Бежать к ближайшей пещере означало бежать навстречу душманам.
Приметив рощицу арчи, он короткими перебежками от валуна к валуну помчался туда. Вблизи рощица оказалась десятком корявых от старости деревьев, среди которых трудно было найти укрытие. К тому же часть из них была переломана камнепадом. Широкая каменная плита сползла куда-то вниз, перепахав склон. Камнепад был недавно — корни у вывороченных деревьев не успели засохнуть.
Под плитой образовалось укрытие — тесная щель размером с полметра, человеку в снаряжении еле втиснуться. Скиф заработал ладонями, расширяя ее. Скинув автомат, жилет и сумку, он все же подлез под плиту. Едва успев втянуть сапоги в укрытие, он услышал взрыв, и сверху пошел новый камнепад. Начался он после того, как душманы попытались попасть в вертолет, но сработала растяжка. За шумом падающих камней Скиф не слышал, как духи прочесывали автоматными очередями рощу. Не слышал он и собачьего бреха. Ведь нет более глупого создания, чем афганская сторожевая собака. У нее одна задача — облаять волка, которого она боится без памяти и всегда бежит прочь от него, чтобы лаять из укрытия. Зато она с великим удовольствием рвет глотку своим сородичам. Поэтому стравливать собак — самая азартная игра для душманов в лагере…
Скиф прошел все круги ада. С боями он пробился к кишлаку и освободил Ольгу. Потом еще долгих пятнадцать дней после расставания со Стражами Гинду они выбирались горными тропами из страны, где собираются феи. А потом… потом было возвращение на Родину…
В Кабуле их на две недели положили в госпиталь «для устранения дефицита веса». Ольга слезно упросила начмеда, чтобы их положили в двухместную «генеральскую» палату. Тем и закончился их медовый месяц.
Вскоре Скифу сделали срочную командировку в Москву. Из Кабула они вылетели вместе, но в Москву прилетела только Ольга. В Актюбинске их самолет посадили для дозаправки. В буфете аэропорта к столику подошел военный патруль — лейтенант с двумя солдатами. Лейтенант предложил Скифу пройти с ними к военному коменданту аэропорта, чтобы переоформить проездные документы, в которых штабной писарь допустил ошибку. С тех пор Скиф и Ольга больше не виделись.
Особист из полка Павлова отлично понимал, что если Скифа вместе с Ольгой встретит во Внукове его тесть на черном лимузине, то потом его уже не выцарапать из высоких кругов на нары. Тогда Скифу мог грозить в худшем случае лишь перевод в Забайкальский военный округ на должность старшего лейтенанта.
Поэтому майор Чугуев предусмотрительно принял меры по своим «особым» каналам, и Скифа перехватили в Казахстане местные гэбисты. За проявленную инициативу майор Чугуев вскоре получил боевую награду и перевод в Москву.
ГЛАВА 11
За Внуковом промелькнуло Солнцево. Электричка Калуга-Москва приближалась к конечной станции.
Симпатичная блондинка давно сошла, а сосед, прохрапевший почти всю дорогу, так и не проснулся. Его бобровая шапка несколько раз падала на пол, Скиф из жалости к пьяному ее поднимал и водружал на лысину хозяину. Дорога прошла без эксцессов. Правда, ходили по рядам какие-то ухари в наколках, постреливая по сторонам глазами.
Оставался самый трудный этап — Киевский вокзал, но у Скифа на этот раз было хорошее предчувствие. Еще раз почистили вагоны афганские цыгане. Босоногий оборвыш снова пристал к Скифу: «Дай, дай… Отдай!» — но он только отвернулся, вспомнив рассыпанную в тамбуре мелочь… Мальчишка, уходя, плюнул в его сторону, а дервиш на деревянных колодках пропел петухом, кружась на цыпочках.
— И-и-и, проспит Москву запойный! — прошамкала беззубым ртом старушка, кивая головой на пьянчугу в бобровой шапке. — Назад в Калугу поедет.
После станции Москва-Сортировочная Скиф несколько раз толкнул выпивоху под ребро. Тот замычал и всего лишь перестал храпеть.
— Вставай — Москва уже! — Скиф приподнял соседа за воротник и встряхнул, как пыльный мешок. — Проснись, а то оберут!
Мужичок очнулся, замотал головой, потом ошалело уставился в залитое солнцем, изукрашенное морозными узорами окно. Зачихал, громко закашлялся, слышно испортил воздух и суетливо начал обтирать руками одежду на себе.
— Нет… Что?.. Нет… Москва?.. Нет, а ты кто?
— Да никто я тебе…
Скиф направился было к выходу, но проснувшийся вцепился за его куртку:
— Нет, ты погодь… Я сперва свое богатство проверю.
Он сильно трясущимися руками раскрыл сначала пухлый бумажник, затем свой черный кейс, где Скиф заметил несколько толстых пачек американских долларов.
— Нет, ты парень честный… Нет, ты погодь… Нет, я в командировке… Нет, я из Барнаула, с завода «Алтайдизель»… Я в Калуге был по делам на турбинном заводе… Нет, ты погодь, меня встречают. Выведи меня. Вот номер машины на бумажке… посади меня в нее, а то меня штормит и буквы перед глазами прыгают… Нет, я тебе налью за это.
Скифу только этого недоставало — попасться на глаза милиции с ранним питухом под ручку. Его самого, возможно, встречают эти хмыри Бабахла с Хряком. Он как в воду глядел: у вокзала милицейский патруль разбирался с афганскими побирушками.
Что-то громко бухтел высоченный нищий в тюбетейке, стеганом халате из подкладочного материала и в сапогах, обрезанных в форме шлепанцев. Он возвышался чуть не на две головы над милиционерами. Перекошенный дервиш приплясывал, ни на минуту не переставая дергаться, а мальчишка подбежал к Скифу.
— Этот бабай наша знает! Сержант козырнул Скифу:
— Предъявите документы!
Барнаулец смело дернулся вперед и обязательно бы упал, если бы Скиф не держал его.
— Нет, что вы, ребята… Мы ж в командировку приехали… Нет, то ж государственное дело… Осваиваем производство нового российского двигателя, равного которому не будет в мире…
Сержант презрительно глянул на него и буркнул себе под нос:
— Знаем, Россия — родина слонов и вечных двигателей.
