улыбнулась ей: она была такая юная, такая неискушенная, такая прелестная, но представить ее на сцене на пуантах было нелегко.
– Извините, я не подумала… Разрешите, я приду завтра? – И полушепотом спросила:
– А Сергей Павлович здесь?
– Обещал скоро быть. В одиннадцать часов у него генеральная репетиция.
– Да, я знаю. Я хотела бы поступить к нему в труппу и танцевать в этом спектакле, – выпалила Зоя на одном дыхании, и женщина громко рассмеялась:
– В самом деле? А где вы учились?
– В Петрограде, у мадам Настовой… – Зое не хватило духу солгать и сказать «в училище при Мариинском театре», тем более что Дягилев все равно узнал бы правду. Да и школа Настовой считалась одной из лучших в России.
– Да? Ну а если я дам вам трико и балетки, сможете сейчас показать мне, чему вы там научились?
– Хорошо, – ответила Зоя после секундного колебания. Сердце ее колотилось и замирало, но ей нужна была работа, ангажемент, а все прочее не имело значения. Она умела только танцевать, она хотела только танцевать – значит, надо решаться. Хотя бы ради бабушки.
Атласные балетные туфли были ей не по ноге, и Зоя казалась самой себе ужасно неуклюжей. Как, должно быть, глупо выглядит она на сцене… Наверно, Настова хвалила ее только по доброте душевной… Но вот раздались звуки рояля, и страх стал понемногу исчезать, а вместе с ним и скованность, и стеснение.
Зоя начала танцевать, делая все, чему учила ее Настова. Продолжалось все это около часа, и сидевшая за роялем женщина не сводила с нее сощуренных глаз, и на лице ее не отражалось ни одобрения, ни неудовольствия. Пот лил с Зои градом, когда музыка наконец смолкла. Она присела в поклоне. Глаза ее встретились с глазами репетитора, и та медленно наклонила голову.
– Вас не затруднит, мадемуазель, прийти сюда через два дня?
Зеленые Зоины глаза стали огромными, когда она подбежала к роялю:
– Меня примут?
– Нет… Но здесь будет Сергей Павлович. Послушаем, что скажет он. И остальные педагоги.
– Хорошо, я приду Туфли постараюсь достать – У вас нет своих балеток? – удивилась женщина.
– Все, что у нас было, осталось дома, в России Отца и брата убили, когда началась революция, а мы с бабушкой бежали… Месяц как мы в Париже. Я должна найти работу, бабушка уже старенькая… А денег у нас нет. – Эти простые слова, стоившие толстых томов премудрых книг, проняли репетитора до глубины души, хотя она и постаралась не показать этого.
– Сколько вам лет?
– Скоро будет восемнадцать. Я занимаюсь балетом с шести.
– У вас талант. Что бы вам ни сказал Дягилев… или другие – не верьте и не давайте себя запугать. Знайте: у вас настоящий дар танцовщицы.
От радости Зоя громко рассмеялась. Не об этом ли счастливом миге мечтала она тогда, в Царском Селе?!
– Спасибо! Спасибо вам! – Ей хотелось броситься этой строгой женщине на шею и расцеловать ее, но она сдержала свой порыв, боясь, что та истолкует его превратно. Она готова на все, чтобы показаться Дягилеву, и ей предоставят эту возможность. Об этом она могла только мечтать… Может быть, и Париж – не такой уж скверный город и понравится ей, если она станет балериной. – Я ведь два месяца не танцевала:
«заржавела» немножко. В следующий раз будет лучше.
– Да? Два месяца? В таком случае вы еще одаренней, чем мне показалось сначала. – И она улыбнулась этой красивой рыжеволосой девочке, так изящно и непринужденно стоявшей у рояля.
Тут только Зоя спохватилась, что обещала бабушке скоро вернуться, а прошло не меньше двух часов.
– Ой! Бабушка… Я должна бежать!.. Простите… – И она кинулась переодеваться. Через минуту лебедь вновь превратился в утенка. – Я приду через два дня!..
Спасибо вам за туфли!.. – Она заторопилась к дверям. – А в котором часу?
– К двум. Как вас зовут?
– Зоя Юсупова! – на бегу крикнула Зоя и исчезла в дверях.
А женщина осталась сидеть у рояля, с улыбкой вспоминая, как двадцать лет назад и она впервые танцевала перед Дягилевым… Хорошая девочка эта…
Зоя… Сколько же ей пришлось пережить… Конечно, все, что она так бесхитростно рассказала, – правда…
Как трудно поверить, что и ей было когда-то восемнадцать… и она была так же полна жизни, как и эта девочка…
Глава 10
В пятницу, в два часа дня, Зоя снова появилась у входа в театр Шатле с ковровой сумкой через плечо – там лежали трико и новые, ни разу не надеванные балетные туфли. Чтобы купить их, пришлось продать часы. Бабушке она не сказала ни слова. За эти двое суток она думала о той волшебной возможности, которая открывается перед нею, и молилась своему ангелу-хранителю, чтобы тот не оставил ее в час испытания… А что, если она не понравится Дягилеву? Что, если Настова обманывала ее и она никуда не годится?
