прямо, вежливо с ним поздоровалась и отошла в сторонку, присоединившись к группе других родителей. Питер же направился к сыну, чтобы поздравить с аттестатом. Он был в поразительно хорошем расположении духа, и единственной, кого это мало удивило, оказалась Пэрис. За прошедший месяц она осознала, что потерпела полное и окончательное поражение. Что же удивительного, что Питер так весел? Ведь он – победитель…
Подруги были предельно деликатны, и худо-бедно Пэрис удалось высидеть торжественный ужин, который Вим устроил для приятелей в ресторане. По этому случаю из Лос-Анджелеса даже прилетела Мэг. Дочь согласилась поужинать в городе с отцом, и у Питера хватило такта не пойти на торжество к сыну. Потом Вим с дружками отправился куда-то продолжать праздник, а Мэг поехала домой, чтобы побыть с мамой.
Когда Пэрис вечером добралась наконец до дома, она была совершенно разбита и сразу улеглась в постель. Мэг с тревогой следила за матерью. Пэрис невероятно похудела и осунулась и казалась страшно беззащитной. Мэг вспомнила, как Натали сегодня назвала ее «хрупкой», словно Пэрис могла в любой момент разлететься на кусочки.
– Мам, с тобой все в порядке? – осторожно спросила Мэган, присев к матери на кровать.
– Да, солнышко, все в порядке, просто устала.
Первый выход на люди дался ей нелегко. Само присутствие на выпускном вечере потребовало напряжения всех сил. Пэрис даже не получила никакого удовольствия. Видеть Питера, такого чужого и безучастного, было ей невыносимо. Они перекинулись только парой слов; он был вежлив, но отстранен. Отныне их даже друзьями не назовешь…
Весь вечер Пэрис казалась себе собственной тенью, призраком, вернувшимся, чтобы преследовать людей, которых она когда-то знала. Она чувствовала себя другим человеком, чужим даже для себя самой. Она уже не жена, во всяком случае, скоро перестанет ею быть, а ведь супружество всегда было важнейшим элементом ее самосознания. Все, что у нее когда-то было в жизни, она отдала за возможность быть женой Питера Армстронга и теперь чувствовала себя никем. Безликое существо, не ведающее любви, никому не нужная, покинутая женщина. Такое могло случиться только в кошмарном сне.
– Как тебе папа? – спросила Мэг.
– Да вроде нормально. Мы почти не говорили. Поздоровались, а потом я пошла к Натали с Вирджинией. Я решила, так будет проще. Не думаю, что он рвется со мной общаться.
– Мам, какой кошмар, – грустно произнесла Мэг. Пэрис понимала, что дочь, приехав, пришла в ужас от того, как она выглядит. Правда, Мэг старалась шутить, говорила, что виной всему стряпня Вима. Но хотя бы теперь парень получил передышку. Зная, что сестра здесь, он может на какое-то время быть спокойным за маму и отмечать окончание школы. В ближайшие выходные он летит в Европу. Пэрис настояла на том, чтобы он не ломал своих планов. Она сказала, что ей надо привыкать жить одной, и это действительно было так. В последнее время она все больше чувствовала себя пациенткой психиатрической больницы, и с этим надо было что-то делать, пока она в самом деле не свихнулась.
– Не переживай так, – сказала Пэрис, стараясь успокоить дочь. – Может, сходишь куда-нибудь? С подругами повидаешься? Я все равно лягу спать. – Теперь это было ее основное занятие.
– Ты уверена, что я тебе не нужна?
Пэрис благодарно улыбнулась. Дочка боялась оставлять ее одну. Но хочешь не хочешь, а в воскресенье это так или иначе произойдет. Мэг надо возвращаться в Лос-Анджелес, а Вим уже будет в Англии. Он собирается колесить по Европе аж до августа, потом на пару недель появится дома, после чего отбудет в колледж. Это последние дни, когда дети вместе с ней дома, под одной крышей. Их семейная жизнь осталась в прошлом…
В субботу Пэрис отвезла сына в аэропорт, и, когда они простились, ей показалось, будто повторно перерезали пуповину. Она взяла с него слово, что в Европе он сразу купит себе мобильный телефон, чтобы она могла следить за его передвижениями и связываться с ним при первой необходимости. Оставалось утешаться тем, что он уже взрослый парень и сумеет о себе позаботиться. Пэрис ехала домой и чувствовала, что лишилась еще одной важной части своей жизни. А на другое утро уехала Мэг, и Пэрис осталась совсем одна.
Она бесцельно бродила по дому и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда позвонили в дверь. Это оказалась Вирджиния, которая накануне тоже проводила сына в Европу. Она была немного смущена, поскольку явилась без приглашения.
– Решила на всякий случай к тебе заглянуть. Наверное, так же волнуешься за ребят, как и я. Вим не звонил?
– Нет, – ответила Пэрис и улыбнулась.
Она была при параде – с прической и макияжем, – привела себя в порядок перед тем, как проводить дочь. Но все равно у нее был вид только-только начавшего выздоравливать туберкулезника.
– Думаю, звонка следует ждать не раньше чем через несколько дней. Я велела Виму купить себе мобильник.
– Я своему тоже, – рассмеялась Вирджиния. – А где Мэг?
– Полчаса как уехала. Торопилась к своему новому дружку. Говорит, какой-то актер. Снялся в двух фильмах ужасов и в нескольких рекламных роликах.
– Хорошо, хоть работает, – подхватила Вирджиния, радуясь, что подруга по крайней мере стала следить за собой. Хотя следы предательства близкого человека разве скроешь? В глазах у Пэрис стояло отчаяние. Как будто она потеряла веру во всех и вся. Горько было это видеть.
Они немного поболтали за чашкой кофе, потом Вирджиния внимательно посмотрела на подругу, порылась в сумочке и протянула ей клочок бумаги. На нем было записано имя, номер телефона и адрес.
– Это что? – удивилась Пэрис. Имя было ей незнакомо. Какая-то Анна Смайт.
– Это мой психотерапевт. Без нее я бы пропала. Пэрис знала, что у Вирджинии с Джимом тоже не всегда все гладко. Джим был сложный человек, одно время впал в глубокую депрессию, от которой излечился только благодаря лекарствам. Но его болезнь тяжело сказалась на Вирджинии и на их отношениях. Пэрис знала, что подруга ходит на консультации, но никогда не придавала этому серьезного значения и ни о чем не спрашивала.
