– С ребенком, по крайней мере, не нужно знакомиться неизвестно с кем. Ребенок не станет изменять, он не боится привязанности, не страдает оригинальными сексуальными привычками, не станет грубить – по крайней мере лет до тринадцати. Чтобы завести ребенка, мне не нужно играть в теннис или гольф, ходить на кулинарные курсы, и он не напьется на первом же свидании. Уж лучше я еще два или три года буду менять памперсы, но заманить меня на свидание вслепую больше никому не удастся. Если честно, я готова лет десять отсидеть в тюрьме, или пусть у меня ногти сдерут с пальцев, лишь бы не это!
Элис посмеялась и сочувственно покачала головой.
– Что ж, возможно, вы и правы. Я уже стала забывать, как это бывает. Вы мне немного освежили память. Я уже шестнадцать лет в повторном браке. Может быть, вас утешит, что я познакомилась со вторым мужем примерно в вашем возрасте. Я упала с лестницы и очутилась в травматологии со сломанной рукой, а у него был сломан палец на ноге. И с тех пор мы вместе. Но я помню, что отношение к свиданиям с незнакомыми мужчинами у меня было точно таким же. А кстати, сколько вам лет?
– Сорок восемь. В мае исполнится сорок девять. А что, это может нам помешать? Я не слишком стара?
– Нет, не слишком, – ответила адвокат, тщательно подбирая слова. – Конечно, вы чуточку старше, чем обычно бывает в таких случаях, и вы одиноки. Если биологическая мать захочет отдать ребенка в полную семью, вы уже не подойдете. Но у вас другие преимущества: вы, судя по всему, уже состоялись в родительском качестве, у вас богатый опыт.
Правда, в этом еще предстояло убедиться, для чего требовалось пригласить лицензированного социального работника. Но Элис решила, что объяснит это позже.
– У вас опыт, – повторила она, – вы можете обеспечить ребенку хороший уход, у вас нет материальных проблем и развито чувство ответственности. Многим биологическим матерям безразлично, есть в семье отец или нет, а ваш возраст тем более не помеха. Со временем вы увидите, что они, как правило, не задают много вопросов. Вопросы обычно задают приемные матери. Самое худшее, что может случиться, это если такая мать в последний момент вдруг заявит, что передумала. После того как мы вас проверим – а это будет сделано непременно – и представим подходящей девушке, все будет зависеть от личной симпатии или антипатии. Во многом, как ни горько, усыновление сродни ухаживанию.
Пэрис усмехнулась: |
– По крайней мере в конце вас ждет вознаграждение. А в случае с ухаживанием вам зачастую уготовано горькое разочарование.
– Такое впечатление, что вам не везло с мужчинами, – улыбнулась Элис. – Впрочем, у нас у всех так. Одно утешение – что в конце концов мы находим себе достойного человека. Точь-в-точь как с усыновлением.
Она растолковала Пэрис всю процедуру. У нее имелось множество предложений, в том числе и из-за границы. Был один больной ребенок, но Пэрис сразу сказала, что одной ей не потянуть, на что Элис понимающе кивнула.
Пэрис также отметила, что предпочла бы американского ребенка. Брать малыша из-за границы слишком хлопотно. Она не хотела два месяца проторчать в отеле где-нибудь в Пекине или Москве в ожидании, пока совершатся все бюрократические процедуры. Она хотела продолжать обычную жизнь и ходить на работу, а тем временем подходящий малыш, глядишь, и найдется.
Элис сочла ее доводы резонными. Теперь требовалось обследование социального агентства, как делается всегда в случае конфиденциального усыновления. Пэрис узнала, что ей придется заполнить кипы бумаг, подписать кучу документов, сдать отпечатки пальцев, предоставить справки об отсутствии судимости, о состоянии здоровья и всю прочую информацию о себе.
– Детям вы уже сообщили? – поинтересовалась Элис.
– Нет пока. Сын еще студент, а дочь только что вышла замуж. Мы с ними теперь редко видимся, так что, думаю, возражать они не станут. На них это никак не отразится.
– Этого нельзя знать наверняка. Даже взрослые дети порой возражают против появления у родителей приемного ребенка. Ревности все возрасты покорны.
Пэрис это показалось невероятным, но у адвоката явно было больше опыта в таких делах.
– Что мне делать сейчас?
Разговор взволновал Пэрис. Она все больше убеждалась в правоте принятого решения, и ей не терпелось осуществить задуманное.
Элис сказала, что с матерями, желающими отдать ребенка в другую семью, тоже ведется скрупулезнейшая работа. Прежде всего надо удостовериться, что биологическая мать действительно решила от него отказаться. Кроме того, следует убедиться, что в семейном анамнезе все в порядке, получить официальный отказ от отца ребенка, чтобы позднее не возникло проблем, выяснить, подходят ли друг другу приемная мать и малыш. И, конечно, проверить биологическую мать на пристрастие к алкоголю и наркотикам.
– Мы дадим вам пакет документов, – сказала Элис и поднялась. – Вы начнете их заполнять. Через неделю-другую я с вами свяжусь. Я хочу, чтобы агентство безотлагательно принялось за изучение вашей ситуации, чтобы, если ребенок появится быстро, мы могли сразу его для вас взять. Иными словами, требуется боевая готовность.
– А что, это в самом деле может произойти так скоро? – удивилась Пэрис. Она-то думала, это растянется на месяцы, если не на годы.
– Всякое бывает. А может случиться и наоборот. Если реально смотреть на вещи, в среднем это занимает год. Как правило. Если повезет – полгода. Но думаю, есть все основания надеяться, что через год вы уже будете возиться с памперсами.
Пэрис улыбнулась. Прогноз обнадеживал, и сама женщина была ей очень симпатична. Пэрис ни минуты не сомневалась, что вверила себя в надежные руки. Элис ей порекомендовала Сидни – на юристов у нее был более тонкий нюх, чем на потенциальных мужей.
Пэрис оставила Элис свой рабочий и домашний телефоны, попрощалась и уехала. Она была очень взволнована предстоящими переменами в своей жизни, но по-прежнему считала, что поступает правильно. Единственное, что ее тревожило, – это реакция Мэг и Вима: Элис заронила в ней некоторые сомнения. И все-таки Пэрис надеялась, что дети воспримут новость с пониманием, только она не хотела обсуждать ее по
