— Да, ты начнешь давиться мокротой.
— Тебе лучше этого не видеть, Теол Беддикт. Может быть, и с этим можно что-то сделать. Речной воде уже три года.
— Интересно. Как ты ухитряешься говорить не дыша?
— Не знаю. Я могу вдыхать воздух в горло. Через некоторое время оно пересыхает.
— Я заметил. Ладно, ладно, некоторые из этих вещей обеспечить довольно легко, хотя нам надо соблюдать осторожность. Другие, очевидно, станут проблемой, особенно возвращение сексуальных удовольствий. Но думаю, что-то сделать можно и тут…
— Я не торгуюсь.
— Уверен, Герун Эберикт будет счастлив расплатиться по твоим счетам.
— Что, если потребуется все его богатство?
— Теол пожал плечами: — Дорогая, деньги не главная трудность. Вообще-то я намерен топить их в реке.
Она долго смотрела ему в глаза. — Могу захватить с собой.
— Не смеши МЕНЯ, Шерк. Я серьезно.
— Почему?
— Потому что мой смех заразен.
— А. Просекла.
— А предоплата?
— Принимаю. Думаю, тебе не нужно, чтобы я ошивалась рядом.
— Подойдут встречи в полночь. Приходи завтра, и мы сделаем из тебя другую женщину.
— Хочу пахнуть по-новому.
— Не тревожься. У меня под рукой есть кандидатура и для такой работы.
Воровка спустилась по внешней стене здания. Теол наблюдал с крыши ее продвижение. Когда она достигла улочки, он позволил себе отвести глаза. Повернулся и пошел к постели. Но услышал голоса снизу. Багг говорил удивленно, но не испуганно. И достаточно долго, чтобы позволить Теолу выпроводить Шерк.
Он вздохнул. Всего неделю назад жизнь была лучше, проще. Без всяких планов, схем и целей. Короче, без смысла. Чуть пошевелился, и вот, все горят желанием его видеть.
Лестница затрещала. В поле его зрения появилась темная фигура.
Через миг Теол узнал пришельца. Его брови взлетели вверх. — Ну, тебя не ожидал.
— Твой лакей сказал, что ты проснулся. Как это он узнал?
— Дорогой брат, таланты Багга просто сверхъестественны.
Брюс подошел к кровати и стал оглядываться. — А что, если пойдет дождь?
— Увы, мне придется скрываться в нижней комнате. И терпеть бесконечное нытье Багга.
— Это и заставляет тебя спать на крыше?
Теол улыбнулся, но понял, что Брюс не разглядит улыбку в потемках. И решил, что это к лучшему. — Поборник Короля. Забыл тебя поздравить. Так что поздравляю.
Брюс не пошевелился. — Как часто ты посещаешь крипту? Вообще посещаешь?
Теол скрестил руки на груди и отвернулся, устремив взор на канал. Жирный блеск отраженных звезд, крадущиеся по городу тени. — Прошли годы, Брюс.
— С последнего твоего визита?
— Со дня смерти. У нас разные способы чтить их память. Семейный склеп? — Он пожал плечами. — Утонувшая в земле комната, каменные стены, не содержащие ничего важного.
— Понятно. Интересно, Теол, как именно ты почтил их память в эти дни?
— Ты не представляешь.
— Нет.
Теол потер глаза и только сейчас понял, как устал. Мышление жадно пожирало его энергию, заставляя признать, что он давно его не практиковал. Конечно, не простое мышление. Его мозг делал и другие вещи, еще более утомительные. Посещение брата, связи с которым давно угасли, заставляло надевать старые, потускневшие латы, снова готовить оружие, вспоминать боевые стойки. Все это мнилось утраченным — но оно просто спало в уголке. — Сегодня радостный праздник, Брюс? Я что-то запамятовал? Будь у нас кузины, дяди и тети, племянники и племянницы, мы могли бы объединиться и пройти по семейным колеям. Снова и снова вокруг пустых кресел, в которых некогда восседали отец и мать. Мы могли бы освоить язык жестов, подражая другой истине — что мертвые говорят тишиной и поэтому никогда не оставляют нас в покое…
— Мне нужна помощь, Теол.
Он метнул взор на брата, но не смог разглядеть в темноте выражение его лица.
— Это Халл, — продолжал Брюс. — Он идет к собственной смерти. Его убьют.
— Скажи, — ответил Теол, — ты не удивлялся, почему ни у одного из нас нет жены?
— Я говорю о…
— Это же просто. Виновата мама. Она была слишком умной. Возьми нас Странник, это еще преуменьшение. Не отец же делал инвестиции.
— И ты ее сын, Теол. Больше, чем я или Халл. Каждый раз я смотрю на тебя, слушаю и пытаюсь уследить за ходом твоей мысли. Но не понимаю, как…
— Наши надежды на облаках писаны, Брюс. О, мы пытаемся. Каждый ведь пытался, а?
— Проклятие, о чем ты?
— О Халле, конечно. Ведь об этом ты и пришел говорить? Он встретил женщину. Такую же умную, как наша мать — в некотором смысле. Или скорее она его нашла. Величайший подарок Халлу… но он даже не понял, что это дар, хотя тот был уже в руках.
Брюс ступил к нему, взмахнул руками, словно собирался ухватить брата за горло. — Ты не понимаешь, — захрипел он, клокоча от эмоций. Но руки отвел. — Принц хочет его смерти. Если не Принц, то Первый Евнух — как только Халл посмеет заговорить против короля. Ой, погоди! — Он безрадостно рассмеялся. — Еще и Герун Эберикт! Целая очередь! Я всех упомянул? Не уверен. Это важно? Халл будет на переговорах. Единственный, чьи мотивы неясны для всех. Ты не можешь играть свою игру, если вмешивается посторонний. Так ведь?
— Успокойся, брат. Я собираюсь объяснить.
— Ну, давай же!
— Тихо, пожалуйста. Халл ее нашел. Потом потерял. Но она все еще там — это же ясно. Серен Педак, Брюс. Она защитит его…
Брюс фыркнул и отвернулся. — Как мама защитила папу?
Теол моргнул и вздохнул. — Непреодолимые обстоятельства…
— Халл — сын нашего отца!
— Ты спросил миг назад, как я почитаю память родителей. Я тебе скажу. Когда я вижу тебя — как ты стоишь, эту смертельную грацию, умение, созданное тобою самим — мне не надо почитать память. Он сейчас стоит передо мной. Скорее в тебе, не в Халле. Намного больше. А я, согласен, более похож на нее. Итак, — он беспомощно взмахнул руками, — Ты просишь помощи, но не слышишь, что я тебе отвечаю. Стоит ли напоминать судьбу родителей? Ты сам все помнишь, Брюс. Мы стоим здесь и снова разыгрываем старую семейную пытку.
Ты описал наш рок, — продолжал он, вдруг охрипнув. — Она могла спасти его. Если бы не мы. Ее страх за нас. Вся эта игра с долгами, так искусно проведенная ради уловления отца — она могла бы порвать эти сети, но она не видела, что же сможет подняться из пепла. И, ничего не видя, она боялась… Не будь нас, она спасла бы его — уберегла от мига наивысшей трусости?
Брюс взирал на него с горящими глазами.
— Я в это верю, — ответил сам себе Теол. — И из этого следует жизненный урок. Ты выбрал защиту Королевской Гвардии, и теперь ты Поборник. Там тебя долги никогда не отыщут. А Халл ушел — от золота, от смертельных ловушек — и искал чести в спасении людей. Даже когда он провалился… ты действительно уверен, что Халл сможет помыслить о самоубийстве? Трусость отца была предательством. Худшего сорта.
