Аллен Стил
ИТЕРАЦИИ ИЕРИХОНА
Кенту, Лайзе и Меган Орландо
ПРОЛОГ
Поговорим об Иерихоне.
Как говорит Книга Иисуса Навина, хананейский город Иерихон был разрушен, когда армия Иисуса Навина подошла под стены его и шесть дней воины с ковчегом и трубами обходили Иерихон. На седьмой день при громком восклицании стены обрушились, и тогда Иисус и бывшие с ним победили хананеев и взяли город.
Так по крайней мере говорит легенда. Около двадцати лет назад археологи, изучавшие в Израиле руины Иерихона, недалеко от Иерусалима, пришли к другим выводам. Они установили, что Иерихон был разрушен не бараньим рогом, а сильным землетрясением, вызванным геологическим разломом, проходящим под долиной Иордана. И к тому же город был разрушен за полтораста лет до указываемой даты Иерихонской битвы. Таким образом, талмудическая традиция заметно расходится с современной точкой зрения в интерпретации одних и тех же свидетельств. Короче говоря, деяние природы приписывается людям.
А сегодня пятница, 19 апреля, 11 часов 32 минуты. Около трех с половиной тысячелетий после падения Иерихона плюс-минус несколько столетий, да кто их считает? Когда столько времени прошло, это уже погоды не делает. Чем больше меняется мир, тем больше он остается прежним.
А я сижу по-турецки на полу гостиной брошенного и наполовину развалившегося дома на юге Сент- Луиса. Время — около полуночи, и я диктую эти записки своему карманному компьютеру. У Джокера батарейки заряжены полностью, но все же я поглядываю на сигнальный светодиод батарейки. Если она подсядет…
Ну вообще-то я уверен, что найду другую. Их в этой части города найти легче, чем, например, ничейную банку венской колбасы. Я тут по дороге видел в паре кварталов отсюда, на перекрестке Седьмой и Одиннадцатой, разбитый универмаг, а южные мародеры за батарейками не гоняются. Хотя наверняка не скажешь.
Я недавно слышал рассказ о подростке, которого убили, когда он мирно пасся в видеомагазине. Видимо, он уже выходил с ворохом кассет, когда его застукала уличная банда, контролирующая этот район. В истории, дошедшей до «Биг мадди инкуайрер», говорилось, что они повесили его на телефонном столбе. Когда его нашли на следующее утро, у него вокруг багровой шеи была обмотана лента «Повесь их повыше» — легкое прикосновение иронии, кто способен понять. Хотя у бандитов вряд ли хватило бы юмора сделать это нарочно.
Конечно, не исключено, что это был всего лишь слух — один из многих. С самого землетрясения такие слухи ходили сотнями, и, поскольку этот не получил подтверждения, в газету он не попал. И все-таки я решил говорить лишь до тех пор, пока светодиод не замигает. Тащиться на угол Седьмой и Одиннадцатой — это не так просто, как когда-то.
Семья, которая здесь некогда жила, выбираясь из города, как многие поступали со времен Нью- Мадрида, вытащила все, что только можно было спасти. Брошенные остатки мебели почти скрылись под толстым слоем щебня, бывшим некогда стенами спальни. Еще в этой части дома воняет. Надеюсь, что это только кошка. Мертвые кошки меня, в отличие от мертвых детей, не волнуют.
Бывшие жильцы бросили здесь старый холодильник и плиту, но в этом районе нет электричества, и они не работают. Должно быть, «Юнион электрик» решила, что квартал пуст, поскольку даже уличные фонари неисправны. Еще здесь есть засаленная, оккупированная насекомыми кровать, заплесневелая занавеска с Микки Маусом — единственный намек, что когда-то здесь жили дети — надеюсь, это кошка смердит, — а наверху в кухонном шкафчике полупустая коробка «Литтл Фрискиз».
Наверное, дохлая кошка пахнет.
Надо будет у пса спросить, если он знает.
Пес нашел меня в доме и обрадовался «Литтл Фрискиз». Под ковриком у двери я нашел запасной ключ — прежние жильцы не отличались изобретательностью по части тайников, но тогда, как известно, в Сент- Луисе было куда спокойнее — и сам себя пригласил войти. Тут я услышал как кто-то сопит у меня за спиной. Я повернулся и в свете угасающего дня увидел вполне взрослого золотистого ретривера, который прошел со мной на задний двор. Язык высунут изо рта, шерсть мокрее, чем мой пиджак, но в отличие от других бродяг, встреченных мною раньше, он еще не одичал. Просто большой старый чаучау, живущий на собственные средства в квартале (хотя и бывшем) среднего класса.
Он меня обнюхал и махнул хвостом, причем не возражал, когда я потрепал его по холке, так что я впустил его в дом. А какого черта, нам обоим нужно общество. К счастью — по крайней мере к собачьему счастью, — нашлась коробка кошачьего корма. На вкус плесени он не обратил внимания. Я только мог позавидовать его аппетиту.
Дружелюбная была псина.
Он решил расположиться здесь на ночь. Я его предупредил, что он заводит компанию с лицом, разыскиваемым федеральными властями, и будет нести за это ответственность по всей строгости закона, но этот ублюдок явно забил болт на федеральные власти. Я ему дал поесть, и он это у себя в бухгалтерии отметил. А потом расплатился, предупредив о вертолете.
Через несколько часов солнце стояло низко, и я уже устал скрываться. Лежа на кушетке и лениво почесываясь — блохи закусали, — я слушал, как стучит по крыше холодный и сильный дождь, капая через трещины в потолке. Глаза слипались. Черт-те какой день выдался.
Пес лежал, свернувшись на голом полу рядом с кушеткой, полностью погрузившись в себя, но вдруг вскочил на ноги и залаял. Я продрал глаза и увидел, что он брешет на широкое окно в другой стене.
В темноте ничего не было видно, но откуда-то снаружи донеслось низкое гудение.
Вертушка.
Скатившись с кушетки, я мягким прыжком перелетел через комнату и юркнул в дверь кухни. Теперь шум лопастей был слышен очень громко.
Я затаился в кухне, прижавшись к влажной от дождя стене, пес бешено лаял в окно и рычал, а трескотня лопастей становилась все громче. Потом вертолет завис над газоном перед домом — мне были видны лишь его мелькающие огни.
Меня поймали «Апачи».
По крайней мере один боевой вертолет «Эй-Эйч-64», двадцать одна тысяча фунтов внезапной смерти. Может быть, он и устарел, но я помню, как в восемьдесят девятом, когда я был пацаном, по телевизору показывали эти штуки над Панамой. Они там охотились на какого-то хмыря с мордой сутенера, по имени Норьега. А теперь охотятся на журналиста по имени Джерри Розен.
Кстати, я вам представился?
Несколько долгих минут «Апач» висел за окном. Я представил себе, как второй пилот поворачивает турели инфракрасных приборов ночного видения и старается добиться четкого изображения через завесу водяной пыли. Вертолет был так близко, что я мог сквозь узкий кокпит разглядеть силуэты командира и второго пилота. Дрожала перекошенная рама окна, и ветер лопастей разгонял воду по стеклу.
До меня дошло, что, если заработает тридцатимиллиметровый пулемет под фюзеляжем, сухая штукатурка стен защитит меня не лучше бумажной салфетки… а если я рвану через заднюю дверь, меня инфракрасные датчики засекут раньше, чем я выскочу на задний двор. Каждый, кто будет замечен патрулями ВЧР после наступления комендантского часа, подозревается в мародерстве, а в этой части города они даже не станут возиться с арестом. На самом деле они даже не окажут вам такой чести, как старый добрый галстук Клинта Иствуда вокруг шеи.
Я схватился за Джокера в нагрудном кармане, стиснул его в ладони и ждал, когда через окно полетят
