разрушилась полностью.
Она нервно оглянулась через плечо, я последовал за ней взглядом. Толпа пришедших на ленч редела, время перерыва подходило к концу. Официантка поглядывала в нашу сторону, и на ее лице читался вопрос: догадаются ли дать приличные чаевые эти двое, что заняли целый отсек, а ничего, кроме кофе, не заказали. Но ничего необычного, однако, не было: ни солдат ВЧР, ни полицейских машин, ни таинственных незнакомцев в широких плащах и надвинутых на лоб шляпах.
— Говорите дальше, — подбодрил я ее. — Лаборатория…
— Лаборатории практически не было, — продолжала она, — и компания не хотела, чтобы в развалины заходил кто-либо из ценных работников, пока там все не расчистят — оголенные провода, обваливающиеся стены или потолки и прочее в этом роде. Так что несколько дней мы просидели по домам, а тем временем «Типтри» нашла генерального подрядчика из Чикаго — «Сайенс Сервис». Как нам сказали, эта фирма специализировалась по восстановлению лабораторных помещений. Так что, сказали нам, не волнуйтесь. Приходите в понедельник, и все будет о'кей. А нам это тоже было на руку — у каждого было полно своих дел. По остался без дома, у Дика погибли кошки, у меня машину деревом раздавило…
Она откинулась на стуле и потерла пальцами веки.
— Ну, короче говоря, какой-то мальчик-студент отвечал за восстановление лаборатории и-жизни. Я его не обвиняю, потому что в лаборатории был хаос, все разбросано и никто понятия не имел, что откуда… В общем, мальчик нашел компьютер с «Руби», увидел свисающий модемный провод и воткнул его в телефонную сеть.
— Ах ты, блин…
Хинкли улыбнулась:
— Можно сказать и так. Он проверил, что линия работает, включил компьютер, прогнал коротенький тест, ну и, конечно, будучи добросовестным служащим «Сайенс Сервис», проверил модем звонком на какую-то доску объявлений.
Вот так, без ведома своих родителей, «Руби» перелезла через загородку манежа. Франкенштейново чудовище выпустили на улицы мировой деревни.
— Мы понятия не имели, «что стряслось, пока не пришли в понедельник на работу. Конечно, Дик сразу заметил и прежде всего захотел понять, как и куда «Руби» смогла выскользнуть из наших рук. Для этого ему пришлось выйти на главный компьютер компании и отследить все телефонные звонки, входящие и исходящие, в том числе факсовые и е-мейловые.
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— И тогда, — сказала она очень спокойно, — он проник в те файлы компании, которые никто из нас никогда не видел и которые ни для кого из нас не предназначались.
В этот момент с треском распахнулась дверь. Мы оба повернулись на звук, но это была лишь пара торговых агентов, зашедших на ленч с таким видом, будто они хозяева кафе. Один из них крикнул официантке, чтобы она их посадила, другой попытался на ходу потрепать ее по заднице. Пара слизняков, только и всего, но моя собеседница занервничала из-за их хамского появления, вспомнив, где мы находимся.
— Нам пора уходить, мне здесь не нравится.
— Да ладно, — возразил я. — Всего-то пара яппи зашла за гамбургером.
Она продолжала настороженно смотреть на дверь.
— Здесь могут быть люди ВЧР, — сказала она. — Они не всегда в униформе и с автоматами.
Она боялась и, честно говоря, имела право, но не это было важно. Я должен был узнать конец истории, пока она не скроется в суде.
— Про ВЧР не думайте, — быстро сказал я. — Помните, я вам говорил про Барриса, бонзу местного ВЧР? Так он мне дал карту для прохода через все их посты.
— Да? — Она по-прежнему настороженно смотрела на дверь. — А что за карта?
— М-м… вот она. — Я полез в карман куртки за ламинированной карточкой, которую дал мне полковник. Я не смотрел на нее с тех пор, как Баррис мне ее дал. Честно говоря, за весь сегодняшний день я впервые о ней вспомнил.
— Вот, видите? — Я показал ей карточку. — Она решает все проблемы с…
— Черт побери, — шепнула она. — Дайте-ка ее сюда.
Я не успел слова сказать, как она выхватила у меня из рук карту и внимательно ее осмотрела. Чуть перегнула в руках, глянула ее на свет… и вдруг вытащила из кармана своего жакета перочинный ножик, открыла в нем ножницы и сделала в середине карты глубокую прорезь.
— Эй! — вскрикнул я. — Да вы что…
Она чуть сильнее растянула карту, протянула ее мне, и я заткнулся. Под слоем пластика и картона, тонкие, как кошачьи усы, вились проводки, соединяющие мельчайшие микросхемы и миниатюрные соленоиды.
— «Умная карточка», — выдохнула она. — Как те таблички, которые носят сотрудники нашей фирмы. Только эта издает сигнал, который можно проследить по сотовой сети.
— Ах ты, мать твою… — Я не мог поверить, что свалял такого дурака. Эти гады меня использовали, и я пошел за ними, как корова на веревке. Она нас подслушивала?
Хинкли прищурилась, глядя на карту:
— Н-не думаю. Тогда она была бы побольше. Но эта могла сообщить наше местонахождение любому, кто обратит внимание. Это уже плохо.
У меня по спине пробежал холодок.
— А это значит…
— Что это значит, я не знаю, — ответила она резко. — Вы ее сюда принесли, вы и скажите, что это значит.
Она мягким жестом положила карту на стол и отодвинула ее к стенке, поставив сверху держатель с салфетками.
— Единственное, что я знаю — что мы здесь уже слишком долго сидим.
— Послушайте, я же не знал…
— Знаю, что вы не знали, иначе надо быть круглым идиотом, чтобы мне ее показывать.
Она выскользнула из-за стола, достала из кармана несколько долларов и положила их на стол.
— Когда мы доберемся до суда, я вам расскажу остальное, — сказала она, — но отсюда надо убираться быстро.
Я тоже начал выбираться из-за стола:
— Но я клянусь, что…
— Да черт вас побери, потом! — Хинкли решительно направилась к двери, пока я еще только вылезал из отсека. Я бросил на стол горсть мелочи, извиняясь, улыбнулся официантке и поспешил следом, чтобы не отстать.
17. ПЯТНИЦА, 12:57
Нагнал я ее уже на улице. Конторщики разбегались по своим столам и ячейкам, вцепившись в полупрочитанные газеты и чашки кофе с пенкой; толпа на тротуарах редела. Но машин было полно, и стоянки вдоль Сентрал-авеню были битком забиты.
— Идите быстро, — сказал я вполголоса, догнав ее и взяв под руку. — И смотрите за машинами. Как только увидите что-нибудь полоз…
— Я знаю, — шепнула она. — Быстрее, Бога ради!
Я посмотрел на нее, она очень серьезно наклонила голову. Она тоже знала: и Джон, и Ким По были застрелены из машины, и, хотя возле бара Клэнси заметили фургон, не было стопроцентной уверенности, что убийца ездит именно на нем. Единственное, что играло нам на руку, так это то, что в такую погоду водители обычно держат окна закрытыми. Хотя Кейл Мак-Лафлин и говорил, что лазерная винтовка может стрелять сквозь неотражающее стекло, киллер, желая прицелиться поточнее, наверняка бы открыл
