Повсюду стояли цветы. Дом приобрел совершенно иной облик. Для всех были приготовлены маленькие сувениры, у Джеффри в комнате оказались игрушки и новая подстилка для щенка.
– Кто все это сделал? – ошеломленно пробормотал Чарлз, оглядываясь, но Виктория сразу сообразила, в чем дело, и слегка поморщилась. Теперь она здесь хозяйка и не хочет, чтобы сестра выставляла ее в невыгодном свете, выказывая свои недюжинные способности. Виктория не собирается следовать по ее стопам!
– Оливия, естественно, – негромко бросила она.
– С нетерпением жду вашего следующего визита, – благодарно выдохнул Чарлз, с игривым взглядом в сторону жены.
– К сожалению, Чарлз, я не похожа на Оливию. И все делаю по-своему.
– А по вашему виду не скажешь, – пошутил Чарлз и, перед тем как все спустились вниз, разыграл небольшую сценку: поцеловал жену, делая вид, что принимает ее за свояченицу, и поблагодарил за все труды. Все, даже Виктория, рассмеялись.
Горничная приготовила лимонад, и, пока мужчины обсуждали войну, а Джефф играл со щенком в саду, женщины решили разобрать вещи. Виктория наконец немного успокоилась и улыбнулась сестре.
– Не думала, что смогу это вынести… остаться без тебя… ужасно!
– Не верю, – покачала головой Оливия, хотя и ей пришлось пережить немало горьких минут. Казалось, прошла целая вечность. – Ты довольна? – осмелилась спросить она. Ей не хотелось вмешиваться, но как иначе узнать, счастлива ли сестра?
Виктория долго молчала, и когда все-таки заговорила, Оливия потрясенно схватилась за сердце.
– Не знаю, долго ли сумею выдержать, – едва слышно призналась Виктория. – Олли, я попытаюсь, но… нам не стоило заключать этот брак. Он тоже это чувствует, хотя и старается изо всех сил. Но все это так неверно, все зря. Он по-прежнему любит жену, а я не могу забыть Тоби, он постоянно присутствует третьим между нами… особенно в постели.
– Не позволяй этому человеку разрушить ваш брак! – ужаснулась Оливия, взяв сестру за руку и садясь рядом. – Выбрось его из головы.
– А Сьюзен? Он помнит о ней каждую минуту. Олли, поверь, он никогда не питал и не будет питать ко мне ничего кроме дружеских чувств, – призналась Виктория, грустно, но без особого отчаяния. – И все уверения насчет того, что люди со временем начинают любить друг друга, – чистый вздор. Да как можно полюбить совершенно чужого тебе человека?!
– Вы привыкнете… свыкнетесь… дай срок… Джеффри тебе поможет.
– Он ненавидит меня. Как и его отец.
– Перестань! – едва не заплакала Оливия. Такого она не ожидала. Правда, временами ее одолевали дурные предчувствия, но она в жизни не предполагала, что Виктория так несчастна. – Обещай, что попытаешься. Только не наделай глупостей!
– Представить не могу, что мне придет в голову, – откровенно призналась Виктория, и внезапно она показалась Оливии куда более взрослой и женственной. Правда, это, возможно, всего лишь иллюзия. Посторонний человек наверняка не увидит разницы. – Никогда не чувствовала себя более беспомощной, – продолжала Виктория. – Олли, что мне делать?
– Стань ему хорошей женой, будь терпеливой и доброй к Джеффри. Помнишь, ты обещала Чарлзу в день свадьбы?
– Любить, почитать и слушаться мужа? Как все это унизительно! – фыркнула Виктория, вынимая папиросу.
– Как ты можешь говорить такое? – взорвалась Оливия, пристально глядя на сестру. Виктория просто невозможна! И хотя Оливия любила сестру, все же безошибочно могла предсказать, что хорошей жены из нее не получится.
– Чарлз не возражает против твоего курения? – встревожилась Оливия.
– Надеюсь, нет, – засмеялась сестра. – Теперь я здесь госпожа.
Правда, она ничего подобного не чувствовала. Ее привезли в чужой дом, заставили жить с чужими людьми, а она больше всего на свете хотела уехать в Кротон, с сестрой и отцом. Но они не позволят ей покинуть мужа.
– Ты побудешь в Нью-Йорке несколько дней? – взволнованно спросила она и облегченно вздохнула, увидев кивок Оливии. – Я даже не знаю, с чего начать, – заныла она.
– Я буду приходить каждый день, пока все не устроится.
– А потом? – в отчаянии заломила руки Виктория. Теперь, когда сестра рядом, больше нет нужды скрывать свои чувства и ужас, охвативший ее. – Что потом? Я даже не знаю, что это такое – быть женой! А если я не справлюсь?
– Справишься, дорогая, просто ты сейчас расстроена, – заверила Оливия, обняв ее, и Виктория мгновенно успокоилась, словно получив наконец возможность выплакаться на материнском плече.
– Не могу, Олли… я знаю… все было так отвратительно…
Вся ее утонченность и вновь приобретенный лоск мгновенно испарились, и она снова почувствовала себя ребенком, ровесницей Джеффри.
– Ш-ш-ш… ты все сумеешь, – утешила Оливия. – Будь хорошей девочкой, успокойся и перестань тревожиться. Я помогу тебе.
Виктория энергично высморкалась, и, когда сестры спустились вниз, никто бы не отличил ее от Оливии. Когда Эдвард сказал, что им пора возвращаться к себе, ответили сразу обе девушки, и мужчины беспомощно развели руками.
– Придется вновь заставить их носить ленты разных цветов, – добродушно посетовал Чарлз, довольный,
