Прекрасно! Если он ее ждет, она не будет медлить. Эллис была даже рада, что так разозлилась. Кем, черт побери, он себя считал, чтобы сначала поднять ее на головокружительную высоту, а потом бросить вниз?
И что она нашла в этом бесчувственном чудовище? Эллис всхлипнула. Где же ее гордость? О, где же ее гордость?
Ее гордость, как Эллис поняла, выйдя из спальни, не изменила ей… Эллис сбежала по лестнице, вошла на кухню.
«Я отвезу тебя домой», — сказал он. Как бы не так, Сол Пендлтон! Она никогда не считала, что была от природы импульсивной натурой, но, заметив на кухонном столе брошенные Солом ключи от «феррари», поняла, что, когда разозлится, когда ярость и гордость соединятся в ней воедино, она может стать импульсивнее кого угодно.
Ей никогда раньше не приходилось водить «феррари». Но и такой взбешенной раньше тоже не доводилось быть.
Насколько она понимала, Сол все еще находился за домом. А его машина стояла перед домом. Схватив ключи, Эллис быстро и бесшумно подошла к передней двери и так же бесшумно вышла. Она беззвучно открыла дверцу машины.
Эллис не стала закрывать ее, пока хорошенько не изучила переднюю панель. Потом вставила ключ, завела машину и — какая прекрасная картина! — увидела совершенно ошарашенного Сола, который вышел из-за угла, чтобы посмотреть, что происходит. В следующую секунду Эллис дала газ и укатила. Можешь кричать о своих победах на всех перекрестках, Пендлтон!
Но еще задолго до того, как она подъехала к его дому, ей стало тревожно. Она не понимала, почему он так повел себя с ней, почему так бессердечно заставил спуститься с восторженных высот. А прежде всего она не понимала, зачем он повез ее на эту «вечеринку».
Он пообещал, что все объяснит. Ей показалось, что ему не очень хотелось это делать. Интересно, что он собирался сказать? Для начала мог объяснить, почему взял ее с собой в Норфолк. Чтобы осуществить то, к чему они были близки в Греции?..
Поостыв, Эллис решила: да, пожалуй, он все-таки хотел заняться с ней любовью. Пока она не обвинила его в том, что он считает ее дешевой проституткой, которую можно купить за несколько автомобильных ремонтов. Наверное, она обидела его такими словами. Не поэтому ли он остановился?
Она вспомнила, как он пытался заставить ее замолчать своим резким «Довольно!». Но только не смог добиться, чтобы она замолчала. По крайней мере, пока не начал ее целовать.
О, Сол! Эти поцелуи! Ну и дурочка же ты, Эллис! Она стала ругать себя. А как же ее решение — никаких поцелуев в этот уик-энд? Но ведь не она начала! А как насчет того, чтобы ни взглядом, ни словом, ни действием не показать, как сильно она его любит? О Господи! Может, то, что она увела у него «феррари» прямо из-под носа, перечеркнуло те знаки расположения, которые он, вероятно, заметил в ее отношении к нему? Мужчины ревностно относятся к своим машинам. Может, в сравнении с тем, что она увела его машину, все остальное меркнет? Она горячо надеялась на это.
Если Бернард и был удивлен ее скорым возвращением, то ему удалось скрыть это, когда она, с дорожной сумкой в руках, вошла, чтобы отдать ему одни ключи и взять другие. Протянув Бернарду ключи от «феррари», она попросила его припарковать машину.
— Мистер Пендлтон будет позже, — с улыбкой проговорила она. Подождав, пока Бернард подгонит ее машину, она сразу уехала.
Ее родители были приятно удивлены, когда поздно вечером в этот день Эллис приехала к ним в Девон.
— Ты выглядишь усталой. Чем ты занималась?
— Да ничем особенным, мама, — ответила она. — Сад просто замечательный.
— Приводим его в порядок, — ответила мать.
— Ты не раздумала приехать в следующий уик-энд? — поинтересовался отец.
— Разве я могу пропустить праздничный ужин в честь твоего дня рождения? — ответила вопросом Эллис и вдруг почувствовала, что ей не хочется возвращаться в Лондон.
Но, встав в воскресенье утром, она не находила себе места. Может, лучше куда-нибудь уехать, все равно куда? Хотя она понимала, что, куда бы она ни уехала, это беспокойство останется с ней.
Дома никого не оказалось, когда поздно вечером она вернулась в свою квартиру и позвонила родителям.
— Цела и невредима, — доложила она своей матери.
— У тебя все в порядке, дорогая? Нам с папой показалось, что ты была какой-то притихшей.
Господи, меньше всего она хотела, чтобы они волновались из-за нее!
— У меня все отлично! — возразила Эллис. — Не беспокойтесь! Жизнь прекрасна, — с воодушевлением заявила она.
Потом Эллис пошла в свою комнату — в полном отчаянии. Да уж, жизнь прекрасна, если любишь кого-то и знаешь, что никогда не увидишь его снова. Учитывая, что она угнала его машину (неужели она сделала это?), надеяться ей было не на что.
На следующий день, в понедельник, когда Эллис, пребывая в ужасном расположении духа, возвратилась с работы домой, она, однако, получила доказательство того, что Сол не остался на вечное поселение в Норфолке, где она его бросила.
Подтверждением тому, что ему удалось добраться до Лондона, было ждавшее ее письмо. Скорее, не письмо, а конверт, надписанный от руки. Отсутствовавшая на нем марка свидетельствовала о том, что его доставил на дом курьер.
— Как дела? — спросила Эллис у Никки. Больше дома никого не было. Она хотела спросить, не видела ли Никки, кто доставил письмо, но та выглядела ужасно подавленной.
— Сегодня был один из тех дней, которые отбрасывают меня назад, — грустно ответила Никки.
Эллис сочувственно помолчала. Состояние подруги все время менялось: два шага вперед, шаг назад.
— Ты все равно выглядишь значительно лучше, чем раньше, — подбодрила ее Эллис. — Пойду переоденусь и вернусь к тебе поболтать.
Но все мысли о том, чтобы возвратиться в гостиную, вылетели у Эллис из головы, когда, придя в свою комнату, она вскрыла конверт и вынула листок бумаги. Это было не письмо, а счет. Счет из ремонтной мастерской за ремонт «феррари». Она опустилась на кровать. Наверное, это ошибка. Конечно! Она не должна была получить этот счет. Эллис посмотрела, кому он был адресован. Солу! Она пристально взглянула на конверт. Мужской почерк… Эллис пришла в бешенство.
Негодяй! Чудовищный негодяй! Это он — Сол Пендлтон — отправил ей счет! Не приписав ни строчки. Получив счет, он послал его ей для оплаты в то время, как она считала, что все улажено!
Как он посмел? Он прекрасно знал, что она не может оплатить счет! Но в любом случае она больше ничего не была ему должна. Он сам говорил, что после этой «вечеринки» в прошлый уик-энд ее долг будет аннулирован. Это он, Сол, испортил уик-энд, а не она. И вот — пожалуйста!
Да пошел он! Эллис была в такой ярости, что разорвала счет на мелкие кусочки и выбросила их в корзину. Как он мог?
Неужели он сделал это серьезно? Эллис вышла из комнаты, воображая Сола Пендлтона болтающимся на дыбе, а себя, Эллис Харви, радостно поворачивающей рукоятку.
Но эта радужная картина исчезла, когда вмешалась реальность: Эллис почувствовала на себе взгляд Никки. О Господи! Она совсем забыла о Никки. Бедняжка ничего не должна была знать о Соле Пендлтоне.
— Что-нибудь случилось, Эллис? — спросила Никки, заставив ее задуматься над тем, что на ее лице, вероятно, отражалось больше чувств, чем она предполагала.
— Нет… нет, ничего, — весело ответила Эллис. А потом добавила с улыбкой: — Лишь сейчас вспомнила, что… забыла позвонить.
— Я поставлю чайник, — предложила Никки, и, как только она отправилась на кухню, Эллис взяла телефон и вернулась в свою комнату.
