викторианской мебелью. Александра задавалась вопросом, где Артур Паттерсон, их благодетель и инициатор встречи. Именно об этом она шепотом спросила Джона.
– Он наверху, отдыхает.
Артур прибыл в сопровождении двух медсестер, а Джон, когда увидел его утром, посчитал чудом, что он вообще еще жив. Казалось, Артур цеплялся за жизнь именно ради этой встречи. За последние четыре месяца он постарел на двадцать лет и явно все время испытывал сильные боли. Однако был в здравом уме и горел желанием увидеть трех женщин, которых наконец воссоединил.
– Вы уверены, что они приедут? – допытывался Артур, и Джон старался рассеять его сомнения, молясь, чтобы Хилари не подвела.
«Хотя, – сказал себе он, – учитывая ее ненависть к Паттерсону, может, и лучше, если она не приедет. Неизвестно, как старик вынес бы ее ненависть».
После ленча медсестры уложили Артура в постель и попросили Джона дать их подопечному отдохнуть до ужина. Артур был полон решимости вечером спуститься вниз и поужинать с гостями.
В соответствии с планом Джон после ужина должен был уехать. К тому времени женщины устроятся, познакомятся. Остальное будет зависеть от них… и Артура.
Александра осмотрела гостиную, оттуда перешла в уютную столовую.
– Похоже, что он проводил здесь много времени, – заметила она, – тут все так любовно устроено.
Джон ответил, что не знает, сколько времени проводил Артур в Коннектикуте, и не добавил, что Артур высказывал пожелание умереть здесь.
– Хочешь подняться наверх?
– Спасибо.
Александра улыбнулась Джону, пытаясь угадать, сколько ему лет. Он казался таким юным и в то же время очень зрелым. Он был серьезен и тем не менее беззаботен… По сравнению с Анри он выглядел как мальчишка. Александра привыкла к властным манерам супруга, его приказному тону, суровому выражению лица, тихой медленной речи. Как ни странно, ей вдруг стало всего этого не хватать. В сравнении с ним другие мужчины казались незначительными и слишком молодыми, хотя могли быть и очень милыми.
Она не могла избавиться от мысли, что ее ждет после возвращения во Францию… «Может, Анри вообще не пустит меня на порог? – спрашивала себя Александра. – Придется переехать к маме или найти себе новое жилье. Пока все еще очень неопределенно».
Джон показал ей нагретую вечерним солнцем угловую комнату, где сияло белизной кружевное покрывало на кровати, манило присесть в него уютное кресло-качалка, та же викторианская мебель, что и во всем доме, фаянсовый умывальник; чья-то заботливая рука поставила на стол вазу с цветами.
В этой комнате Александра, сама не зная почему, вдруг почувствовала себя снова юной, словно была девочкой, приехавшей в родной дом на каникулы. Со слезами благодарности на глазах она повернулась к Джону.
– Здесь просто удивительная атмосфера, – попыталась объяснить она, но не находила нужных слов. – Как будто ты очень молод и одновременно очень стар… Визит в прошлое… Все это как-то сбивает меня с толку.
– Я тебя понимаю…
Джон покинул комнату, чтобы она могла привести себя в порядок с дороги, и вскоре она спустилась вниз в бежевом костюме и бежевых туфельках в тон ему от Шанель. Рыжие волосы, казалось, совершенно преобразили ее. Александра выглядела потрясающе.
Услышав на лестнице голоса, она обернулась. Две медсестры помогали Артуру сойти. Он был сутул и тщедушен, каждый шаг давался ему с трудом, но, увидев ее, издал изумленный возглас, низ его глаз потекли слезы.
Александра поднялась на полпредств, чтобы с ним поздороваться.
– Здравствуйте, мистер Паттерсон, – сказала она тихо и, нагнувшись, поцеловала его в щеку. – Спасибо, что вы меня сюда пригласили.
Артур так дрожал от волнения, что не мог говорить. Он лишь взял ее руку и крепко, из последних сил, пожал, а потом позволил, чтобы она помогла ему спуститься вниз.
Когда они усадили Артура в гостиной в удобное кресло, он, вглядываясь в Александру, наконец хрипло произнес:
– Господи, ты так на нес похожа… Ты Александра или Метан?
Он помнил, что у Хилари были черные как смоль волосы, унаследованные от отца.
– Я Александра, сэр.
Артур, слыша ее голос, снова расплакался:
– У тебя даже тот же акцент. За все годы, что она прожила в Америке, Соланж так и не избавилась от французского произношения…
Он покачал головой, ошеломленный сходством между Александрой и се матерью. Александре странно было ощущать себя похожей на кого-то, кого она не помнила.
– Она вам нравилась?
Об этом можно было поговорить в ожидании остальных.
Снова появился Джон, предложил Александре рюмку вина, но она отказалась. Она хотела сосредоточиться на общении с Артуром Паттерсоном и ждать сестер. С каждой минутой в ней нарастали напряжение и волнение. Артур покачал головой:
– Да, она мне очень нравилась… она была такая очаровательная… такая красивая, такая гордая…
