носила прическу «под пажа». Сэм ей не слишком нравился, она всегда находила повод, чтобы напомнить, что он работает официантом.
Более того, Марджори демонстративно игнорировала Соланж, чем ставила в неловкое положение Артура. В разговорах с ним она всегда пренебрежительно отзывалась о Сэме и Соланж. Ее не трогали ни рассказы Артура о войне, ни факт, что Соланж пережила оккупацию Франции и потеряла всю семью.
Сама Марджори в годы войны работала в Красном Кресте и Молодежной Лиге и считала это гораздо более достойным уважения. По ее поведению становилось очевидно, что в свои двадцать восемь лет она ужасно боится остаться старой девой. После войны многие девушки утверждали, что они бы давно вышли замуж, если бы все лучшие кавалеры не были за океаном. Вот и Марджори прилагала все усилия, чтобы стать замужней женщиной.
Но Артур, у которого были свои проблемы, не торопился делать ей предложение. Его мать хворала, кроме того, она не хотела, чтобы сын женился на Марджори. Вопрос был не в возможных материальных затруднениях – Артур вернулся в свою прежнюю юридическую фирму и хорошо зарабатывал, но миссис Паттерсон считала, что ее сын мог найти себе другую невесту, помоложе… или вообще подождать с женитьбой.
Сэм видел, что представляет собой миссис Паттерсон, когда жил с ними, и сожалел, что Артур позволяет вмешиваться в свои личные дела. Мать хотела владеть им безраздельно, держаться за него, жить его жизнью, а в его подругах и даже друзьях видела соперников. Она хотела, чтобы сын чувствовал себя виноватым за каждую минуту, проведенную вдали от нее.
– Le courage lui manque, – как-то сказала об Артуре Соланж, когда они с Сэмом болтали за очередным ночным ужином. – У него… нет… характер… – Она обрадовалась, что нашла нужное слово. – Нет сердце… нет… смелость.
– Сердце у него есть, Соланж, и очень хорошее, – встал на защиту друга Сэм. – Он просто не такой пробивной, каким мог бы быть.
«Да и мать держит его как в тисках», – добавил он мысленно.
– Voila, – согласилась Соланж. – Нет смелость. Он должен жениться на Марджори, если хочет, или сказать an revoir, или, может быть, – сказала она озорно, – должен пороть ее…
Сэм рассмеялся – он не мог с этим не согласиться.
– ..И он должен сказать своей мамаша… merde!
Сэм расхохотался. Они с Соланж прекрасно понимали друг друга в любой ситуации, в какую бы ни попадали, по большинству вопросов их точки зрения совпадали. У Соланж было золотое сердце, она, искренне преданная Сэму, в то же время очень хорошо относилась к Артуру, что для Сэма много значило.
Артур был свидетелем на их бракосочетании, состоявшемся в городской ратуше через три дня после прибытия Соланж, и занялся оформлением се документов. Она звала его своим grand fierc, старшим братом, и проникновенно глядела на него своими огромными зелеными глазами. Артур относился к ней с симпатией и нежностью.
В конце концов Марджори добилась своего, и весной 1946 года в Филадельфии, откуда она была родом, состоялась «скромная» свадьба. По мнению Сэма, которого он, правда, не высказывал другу, Артур променял одну женщину со сложным характером на другую – с не менее сложным.
Мать Артура плохо себя чувствовала и по совету доктора не поехала в Филадельфию на бракосочетание сына. Соланж и Сэм тоже не поехали, будто бы из-за того, что это всего лишь маленькое семейное торжество в узком кругу, на которое Марджори пригласила только своих ближайших друзей. Потом, это слишком далеко… слишком сложно… им наверняка не понравится… Но все это были отговорки, потому что Соланж видела объявление в газетах, где речь шла о пышном венчании в епископальной церкви Святого Петра в Филадельфии с участием пятисот гостей и о роскошном приеме в Филадельфийском клубе. Артур тоже заметил это объявление и молился, чтобы Уокеры не обратили на него внимания, потому что он испытывал чувство вины перед своими друзьями.
– Это нехорошо с его стороны, Сэм. Соланж было обидно за мужа, но Сэм, похоже, отнесся к такому поступку на удивление снисходительно.
– Это вина Марджори, а не его.
– Quand meme…
И все-таки… это только подтверждало слова Соланж. У Артура не было характера, и Сэм подозревал, что Марджори может серьезно осложнить их дружбу.
Так все н получилось.
Они с Артуром иногда днем встречались и где-нибудь перекусывали вместе, порой в обществе Соланж, но Марджори никогда с ними не обедала. Теперь, чувствуя, что обручальное кольцо плотно сидит у нее на пальце, она объявила, что собирается изучать право и не намерена в ближайшее время заводить детей, Артур опешил от такого заявления супруги. Он надеялся завести детей как можно скорее, и Марджори до самой свадьбы полностью с ним в этом соглашалась.
Однако у Сэма и Соланж было достаточно своих забот.
Соланж буквально жила делами мужа и постоянно уговаривала его серьезнее относиться к актерской карьере. К осени 1947 года она знала уже все спектакли на Бродвее, прокрадывалась на репетиции и читала все статьи и заметки о театре, которые ей только попадались. Сэм тем временем ежедневно посещал занятия в театральном училище и ходил на все прослушивания, о которые только ему становилось известно. Их совместные усилия принесли плоды раньше, чем они ожидали.
Великий перелом наступил для Сэма сразу после Рождества. Он получил ведущую роль в спектакле одного из театров и имел очень хорошие рецензии и отзывы критиков. Спектакль через четыре с половиной месяца сняли, но опыт работы в нем был бесценным.
Летом Сэм играл в театре города Стокбридж, штат Массачусетс, и, будучи там, решил навестить сестру. Ему стало стыдно, что за целых три года, прошедших с окончания войны, он ни разу не попытался найти ее. Соланж даже упрекала его за отсутствие родственных чувств, пока сама не познакомилась с Эйлен и Джеком Джоунс и не поняла, почему муж игнорирует свою сестру.
Сэм разыскал ее благодаря старым соседям. Эйлен жила на грязной улице в беднейшем пригороде
