Хилари уже хотела сказать «да», но потом передумала и покачала головой. Мэйду, похоже, ее ответы удовлетворили.
– Тебе, голуба, придется вкалывать на Луизу, эту сучку, – предостерегла она.
Данная информация не была ободряющей, но Хилари, переступив порог этого дома, и так поняла, что тут будет не так сладко, как ей расписывали.
– А что надо делать?
– Убирать в доме, за ее детьми присматривать, двор подметать, огород полоть… стирать – все, что она скажет. Как рабство, только спишь и ешь у нее в доме…
В глазах Мэйды блеснула злая усмешка, а Хилари не знала, как на нее реагировать.
– ..Но все равно здесь лучше, чем в приюте.
– В каком приюте? – не поняла Хилари.
Ей все это было внове: приюты, сиротские дома, тюрьмы, хотя ее собственный отец умер в тюрьме. Трудно было привыкнуть к переменам, которые он внес в ее жизнь, дав однажды волю неистовому бешенству. Часто по ночам Хилари думала, вспоминая тот случай, что уж лучше бы он тогда убил и ее. Это было бы гораздо проще, а так он обрек дочь на медленную мучительную смерть, вдали от дома и тех, кого она любила.
– Ты что, с луны свалилась?
Мэйда была раздражена ее неосведомленностью.
– Ну, сиротский дом…
Она с расстановкой выговорила это. Хилари кивнула.
– ..Тюрьма для малолеток. Если тебе не находят места в приюте, то отправляют туда, никуда не выпускают и обращаются как с говном. Я уж лучше понадрываю жопу у Луизы, а через месяц мамку освободят, и я вернусь домой… А ты сколько здесь пробудешь? У тебя родственники-то есть?
Мэйда решила, что родители Хилари умерли совсем недавно и она пришла в этот дом на время. Хилари отличалась от других манерой говорить, двигаться, тем, как она молча и отстраненно на все смотрела.
Но в ответ Хилари покачала головой. В этот момент в дверях снова появилась инспекторша.
– Ну как, девочки, знакомитесь?
Она улыбалась, будто совершенно не понимала, что происходит на самом деле. На ее взгляд, все детишки были замечательные, она им создавала чудесные условия и все были счастливы.
Обе девочки посмотрели на нее как на полоумную. Мэйда нашлась первой:
– Ага. Мы это… знакомимся. Да, Хилари? Хилари кивнула, не зная, что следовало бы ответить, и почувствовала облегчение, когда инспектриса увела ее обратно на кухню. Мэйда почему-то вызывала у нее страх.
– Мэйда здесь на очень хорошем счету, – поведала инспекторша, когда они шли по мрачному холлу.
Луиза ждала их одна, дети были уже за домом, во дворе. Следов ленча на кухне не осталось, и Хилари, у которой от голода урчало в животе, подумала, дадут ли ей что-нибудь поесть или придется ждать ужина.
– Работать готова? – спросила Луиза, ответив тем самым на ее невысказанный вопрос. Хилари кивнула.
На улице Луиза дала ей лопату и велела копать канаву, пообещав, что пришлет на подмогу мальчиков, но те так и не появились – они курили за сараем, и Хилари пришлось на жуткой жаре мучиться одной.
В течение последних четырех лет она выполняла тяжелую работу: убирала дом, обстирывала Эйлен и Джека, ухаживала за больной, но физическим трудом не занималась никогда. Он оказался гораздо труднее всего, что было прежде. Когда Луиза наконец позвала ужинать, Хилари едва не плакала от изнеможения.
На кухне у плиты с торжествующим видом стояла Мэйда. Ей досталась почетная обязанность готовить ужин, если так его можно было назвать. Блюдо, которое хозяйка очень хвалила, состояло из немногочисленных кусочков жира и хрящей, плававших в неаппетитной жиже. Луиза наделила каждого небольшой порцией, прочла благодарственную молитву, после чего дети приступили к еде. Хилари, несмотря на сильнейший голод и усталость от работы весь день да солнцепеке, не смогла заставить себя притронуться к содержимому тарелки.
– Ешь, детка, не стесняйся. Сильнее будешь. Луиза мерзко ухмыльнулась. Хилари это напомнило слышанные в детстве сказки про ведьм, которые намеревались съесть детей, но на то они и были сказки – в них ведьма всегда умирала, а детишки спасались и становились принцессами и принцами.
– Извините… Я не голодна… – слабым голосом пролепетала Хилари.
Мальчишки начали пересмеиваться.
– Может, ты больна? – заволновалась Луиза. – Они не говорили мне, что ты больна…
Казалось, она готова была уже отправить девочку обратно. Хилари вспомнила, как Мэйда рассказывала про детдом, эту тюрьму для малолеток. Только этого ей еще не хватало. Но деваться больше было бы некуда. К Джеку вернуться нельзя. Остается либо Луиза, либо детдом.
– Нет, нет. Я не больна… это просто солнце… на улице было жарко…
– А-а…
Остальные дети принялись насмехаться над ней, а Мэйда не преминула больно ущипнуть Хилари, когда они вместе мыли посуду. Странная атмосфера царила в этом доме, отнюдь не семейная и не дружеская, как успела заметить Хилари.
