самое лучшее в мире. Сэм ни о чем, кроме Парижа, не говорил, когда они шли через города и деревни, радостно встречавшие свободу после четырех лет жестокой оккупации. Мечта всей жизни полностью овладела им, даже прежние тяготы войны были забыты.
На протяжении следующих двух дней они почти без остановок продвигались к Шартру. Немцы методично отступали в направлении Парижа, словно бы вели их к цели. Артур не сомневался, что город будет превращен в руины.
– Знаешь, Уокер, ты, по-моему, спятил. Совершенно спятил. Можно подумать, что ты отправился на экскурсию.
Артур с изумлением взирал, как его друг убивает немцев и при этом не переставая твердит про Париж. От радостного волнения Сэм забывал даже о своей привычке вечно шарить по карманам в поисках сигарет.
Ранним утром 25 августа мечта Сэма наконец-то сбылась. Париж встречал их странной тишиной, пустынными улицами и любопытными взглядами горожан, прильнувших к окнам.
Это было совсем не похоже на победное вступление в Рим. Здесь люди были испуганы, осторожны, не торопились покидать свои жилища и убежища. Лишь постепенно парижане стали появляться на улицах, и, конечно же, не обошлось без радостных приветствий, объятий и слез.
В полтретьего дня генерал фон Хольтитц капитулировал, таким образом, Париж был официально освобожден союзниками. 29 августа на Елисейских полях состоялся парад победителей, и Сэм, шагая в шеренге своих товарищей, не скрывал слез. От сознания, что они столько прошли, столько испытали, что освободили Париж – город его мечты, у Сэма захватывало дух.
Парижане восторженно приветствовали победителей, выстроившись вдоль тротуаров, а войска торжественным маршем проходили от Триумфальной арки к собору Парижской Богоматери, чтобы принять участие в благодарственной литургии. Сэм тоже был исполнен благодарности за то, что остался жив, удостоился счастья прийти в этот необыкновенный город и принести свободу его жителям.
После торжественной мессы, которая тронула Артура и Сэма до глубины души, они вышли из собора и медленно пошли по рю д'Арколь. До вечера у них была увольнительная, но Сэм даже не задумывался, чем бы себя занять, ему просто хотелось упиваться воздухом Парижа, его архитектурой и улыбаться прохожим.
Они зашли в маленькое бистро, чтобы выпить кофе. Жена владельца подала друзьям по чашечке горячего цикериевого напитка, который все здесь пили, тарелочку дешевого печенья и вдобавок каждого расцеловала в обе щеки. Когда настало время уходить, она не хотела брать с них денег, несмотря ни на какие уговоры. Артур немного говорил по-французски, Сэм же только жестами выразил благодарность и поцеловал радушную парижанку. Американцы хорошо знали, как напряженно в городе с продуктами и каким ценным подарком является скромная тарелочка печенья.
Сэма взволновало посещение бистро. «Может, война – это в конце концов не так уж плохо? – подумал он. – Может, стоило в ней участвовать?» Ему было двадцать два года, и он чувствовал себя так, словно покорил весь мир или по крайней мере его важнейшую часть.
Артур улыбался, глядя на воодушевленного друга. Ему самому почему-то больше нравился Рим. Возможно, из-за того, что до войны он уже успел в нем побывать. Рим стал для Артура чем-то особым, с ним были связаны дорогие сердцу воспоминания, а Париж для Сэма являлся воплощением его юношеской мечты.
– Мне даже не хочется возвращаться в Штаты, представляешь, Паттерсон? Глупо звучит, а?
Говоря это, Сэм обратил внимание на молодую женщину, которая шла впереди, и уже не слушал ответ Артура. Ее огненно-рыжие волосы были собраны на затылке в узел, темно-синее креповое платье от старости местами лоснилось, но подчеркивало все достоинства ее фигуры.
Своей гордой осанкой она словно говорила: «Мне некого и не за что благодарить, я пережила немецкую оккупацию и никому ничем не обязана, даже американцам и другим союзникам, освободившим Париж».
Сэм не мог оторвать глаз от ее стройных ног и покачивающихся бедер. Разговор с Артуром прервался.
– ..тебе не кажется? – спросил Артур.
– А? Что?
Сэм не мог сосредоточиться на словах друга. Все его внимание обратилось на рыжие волосы, грациозную фигуру и гордую походку. Незнакомка остановилась на углу, потом пересекла мост через Сену и повернула на набережную Монтебелло. Сэм следовал за ней, словно привязанный невидимой нитью.
– Куда ты идешь?
– Еще не знаю.
Он был напряжен, словно охотник, идущий по следу, и боялся хотя бы на мгновение выпустить рыжеволосую француженку из поля зрения.
– Что ты делаешь?
– А?..
Сэм посмотрел на товарища отсутствующим взглядом и ускорил шаг. И тут Артур тоже заметил ее. Он посмотрел на нее как раз в тот момент, когда девушка обернулась к ним, словно вдруг почувствовала их за своей спиной.
Лицо ее напоминало камею – матово-белая кожа, тонкие черты, огромные зеленые глаза пронзали насквозь и, казалось, предупреждали, что приближаться к ней опасно.
Сэм был парализован своим незнанием французского языка и ее холодностью, но, когда рыжеволосая парижанка пошла дальше, ринулся за ней с еще большей решимостью.
– Ты когда-нибудь видел подобные лица? – спросил он у Артура, не глядя на него. – Я никогда не встречал женщины красивее.
Она излучала нечто, сразу привлекавшее внимание, а также силу, чувствовавшуюся даже на расстоянии. Эта девушка не принадлежала к числу тех, кто забрасывал цветами маршевые колонны
