— Да. Они присоединились бы к Колтейну, Балту и остальным, будь такое возможным. Погибнуть в битве с их врагом. Для того они плыли через океан, для того покинули селения. Они считали, что назад не вернутся. Потому путешествие на Квон Тали сломает их.
— Проклятые идиоты! Извините…
Темул улыбнулся еще горше, покачал головой: — Не извиняйся. Они дураки, и будь я мудрецом, я не смог бы подарить им часть мудрости.
В разобранном лагере позади них завыли собаки. Кулаки удивленно обернулись. Кенеб бросил взгляд на Темула: — Что такое? Почему…
— Сам не знаю.
Они решили вернуться в лагерь.
Лейтенант Прыщ следил за Крюком. Пастуший пес мчался к дороге, и пыль завивалась по его следу. Лейтенант уловил бешеный блеск глаз на уродливой морде — и пес исчез из виду. 'Пришлось дойти до океана, чтобы узнать: они боятся воды. Ну и отлично. Можно оставить уродцев позади'. Он покосился на линию виканов и сетийцев, грузящих своих тощих лошадей. Немногие переживут морское путешествие. Ценный источник свежего мяса. Тоже хорошо. 'Моряки называют едой то, что соскребли с днища и смыли с палуб'. Да, всадники станут плакаться — но на раздаче мясной похлебки окажутся в числе первых.
Добряк очень старался во всех знойных подробностях донести до Адъюнкта свое недовольство некомпетентным кулаком Кенебом. Всем известны дерзость и неуемная мегаломания капитана. Но сейчас он в чем-то прав. Из — за Кенеба они потеряли полтора дня. Какому Худу нужна проверка снаряжения каждого взвода — причем посередине трапов? Боги, что за хаос был! Кенеб потерял разум? Как раз это первым делом спросил Добряк. Что-то в ответной гримасе жалкой бабы подсказало Прыщу: она ничего не знала и явно не может дать разумного объяснения проделкам Кенеба.
Чему тут удивляться? Она слишком занята — боги знают чем — в палатке с холодной красоткой Т'амбер. Даже адмиралу от этого не по себе. По войскам ходит слух, что Тавора в шаге от понижения, что в И'Гатане она могла бы управиться и получше. Когда доходит до тактики, каждый чертов солдат становится знатоком. Прыщу уже не раз пришлось делать отбивную из любителей изменных речей. Не так важно, что Нок и Тавора враждуют; не так важно, что Тене Баральта превратился в рассадника мятежных настроений среди офицерства; не так важно, что сам Прыщ еще не решил, могла бы Тавора управиться в И'Гатане получше… Слухи сами по себе хуже любой Полиэлевой заразы.
Он предвкушал нелегкую посадку на транспорты и долгий, скучный поход к дому. Бездельные солдаты опаснее червя в килевом бревне — так говорят матросы, с ужасом взирая на пропыленных бранящихся мужиков и баб, вбегающих по трапам, чтобы замереть, сгрудившись в тесных трюмах подобно овцам и заводя унылые песни. Хуже всего, что для солдата моря и океаны безмерно враждебны. Пехота встретит смертельную опасность не моргнув глазом, если есть возможность сражаться или хотя бы отступать; но море неуязвимо для острых мечей, не боится свиста стрел и стены щитов. 'Видит Худ, мы уже достаточно наглотались беспомощности. Словно еж в горле сидит'.
Вот даже проклятые овчарки с цепи сорвались.
'Что дальше?' Прыщ пошагал туда, куда скрылся Крюк. Он сам не понимал, зачем. На восточную дорогу мимо шатра командующей, через внутренние посты, к выгребным ямам — там лейтенант увидел уже дюжину собак. Они собрались пестрой неопрятной кучей, бегая и бешено лая — по дороге приближался источник их возбуждения. Пеший отряд.
'Кто такие, во имя Королевы?' Разведчики уже вернулись — он уверен, он недавно видел сетийцев, блюющих с трапов. Они заработали морскую болезнь от одного вида отмелей! А виканы давно отдали лошадей погрузочной команде.
Прыщ завертел головой и нашел солдата, ведущего к берегу трех коней. — Эй! Стой где стоишь. — Он подошел ближе. — Дай одного.
— Сэр, они не оседланы.
— Неужели? Как ты догадался?
Солдат удивленно показал на конские спины.
— Идиот. Дай мне поводья. Нет, не этого.
— Это конь Адъюнкта…
— Я сам знаю. — Он вырвал поводья и влез на коня, направив его на дорогу. Найденыш Гриб составил ему компанию. Подмышкой он тащил мелкую гадость, похожую на мохеровый шарфик, пережеванный и выплюнутый коровой. Не обращая на них внимания, Прыщ пришпорил коня, направившись на восток.
Он уже мог назвать имя идущей во главе отряда. Капитан Фаредан Сорт. Дальше — Верховный Маг Быстрый Бен, жутковатый ассасин Калам и… 'о боги, они все здесь… нет, не все. Морпехи. Проклятые морпехи!..'
Он слышал крики от шатра Адъюнкта: в лагере объявили тревогу.
Прыщ не верил глазам. Выжившие в огненной буре — такое невероятно! 'Хотя они выглядят страшно. Фактически полумертвые. Будто Худ прочищал ими свои волосатые уши'. А вот Лостара Ииль… она не так плоха, как все остальные…
Лейтенант осадил коня около Фаредан Сорт. — Капитан…
— Скорее воды, — сказала она. Слова с трудом выскочили из обожженных, потрескавшихся, искусанных губ.
'Боги, вот ужас'. Прыщ так резко повернул коня, что чуть не выпал из седла. И как мог скорее поскакал к лагерю.
Кенеб и Темул добрались до главного прохода, когда полог шатра откинулся, явив Тавору и Блистига, а мгновением позже — адъютант Т'амбер. С восточного конца доносились неразборчивые выкрики солдат.
Адъюнкт заметила подходящих кулаков. — Кажется, мой конь пропал.
Кенеб вздернул брови: — И поэтому подняли тревогу? Адъюнкт…
— Нет, Кенеб. На восточной дороге замечен отряд.
— Отряд? Нас атакуют?
— Не думаю. Ну, за мной. Придется идти пешком. Что даст вам, Кулак Кенеб, достаточно времени для объяснения причин задержки ваших отрядов на погрузке.
— Адъюнкт?
— Не прикидывайтесь непонимающим.
Он бросил косой взгляд. На спокойном, сухом лице появилась тень некоего переживания. Намек, не более того… он не смог определить, что она чувствует. — Гриб.
Адъюнкт наморщила лоб: — Полагаю, вам надо объяснить подробнее.
— Он сказал, Адъюнкт, задержать погрузку.
— Совет безграмотного, полудикого мальчишки — для вас основание достаточное, чтобы ослушаться моего приказа?
— Не то чтобы… Трудно объяснить… но он что-то знает. То есть то, чего не может знать. Например, он знал, что мы плывем на запад. Назвал все порты, в которые…
— Подслушивал за шатром, — бросил Блистиг.
— Вы видели, чтобы он когда-нибудь где-нибудь прятался?
Кулак ощерился: — Не видел. Потому что хорошо прятался.
— Адъюнкт, Гриб сказал, нужно задержаться на день — или мы умрем. Все. В море. Я начинаю верить…
Она подняла руку в перчатке так резко, что Кенеб замолчал. Тавора прищурилась, разглядывая…
Всадника, рьяно погоняющего неоседланного коня.
— Это лейтенант Добряка, — подсказал Блистиг.
Вскоре стало ясно: всадник не намерен останавливаться или хотя бы снижать темп. Командиры посторонились.
