которым сошлись еще в июле 1942 г. в офицерском лагере «Летцинская крепость».
О серьезности спланированной этими лицами акции свидетельствуют многие факты, в том числе почерпнутые из трехтомного дела, хранящегося в Центральном архиве ФСБ РФ.
Согласно террористическому сценарию, майор управления контрразведки «Смерш» Герой Советского Союза Таврин, получивший на фронте инвалидность, должен был обосноваться в столице. В его задачу входило знакомство с женщинами, стенографистками и машинистками, работавшими в Кремле. Через них и других лиц следовало выяснять маршруты движения Сталина, устанавливать время и место проведения торжественных заседаний и проработать варианты проникновения в Кремль или Большой театр, где такого рода совещания или собрания, как правило, проходили. Главное, чтобы на них присутствовал Сталин, в которого диверсант должен был выстрелить отравленной пулей. Либо установить радиоуправляемую мину и взорвать ее в непосредственной близости от Верховного Главнокомандующего. Смерть вождя — сигнал для десантирования на окраине Москвы большого отряда, который, пользуясь временной «деморализацией Кремля», захватывает власть в столице и передает ее в руки «русского кабинета» во главе с генералом Власовым.
Прорабатывался и запасной вариант, на случай, если Таврину не удастся проникнуть в Кремль. В этом случае диверсанту предписывалось устроить засаду на пути следования бронированного автомобиля Сталина и уничтожить его специальными снарядами. Для этого было разработано уникальное устройство «Панцеркнаке» (в переводе — «прогрызающее броню»), стрельба из которого производилась миниатюрными бронебойно-зажигательными снарядами, способными пробить броню толщиной в 45 миллиметров на расстоянии 300 метров.[329]
Кроме этого устройства Таврину выдали 7 пистолетов, специальные отравленные и разрывные пули к нему, 2 охотничьих ружья центрального боя, 5 гранат, магнитную мину с приспособлением для дистанционного взрыва с расстояния в несколько километров, 116 мастичных печатей и штампов, чистые бланки документов. Для возбуждения сильного полового влечения у женщин, с которыми Таврину предстояло знакомиться, ему вручили для подмешивания в спиртные напитки специальные препараты. Была даже портативная рация, которую диверсант почему—то выбросил сразу после приземления.
В Риге, куда Таврина перевели из Пскова в январе 1944 года,[330] с ним ежедневно персонально занимались два лучших инструктора: начальник 6 отдела северной команды «Цеппелина» капитан СД Палбицын, в прошлом матерый уголовник, который занимался экипировкой диверсанта, обучал его стрельбе, готовил фальшивые документы и руководитель гатчинской группы безопасности СД оберштурмфюрер П. Делле, он же Ланге, которому была поручена разработка легенды о пребывании Шило на фронте, его ранении и лечении в госпитале
В подтверждение инвалидности Таврину сделали в рижском военном госпитале специальную операцию на животе и ногах, после которой у него появилось три зарубцевавшиеся раны.
Многие документы у диверсанта были подлинные. А если их подделывали, как, например, удостоверение заместителя начальника контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии за № 298, то весьма искусно. Добротными документами снабдили и его напарницу — Лидию Бобрик (Адамчик), ставшую в период подготовки операции женой Таврина. Она перевоплотилась в секретаря особого отдела дивизии младшего лейтенанта административной службы Л. Шилову. Супругов снабдили также командировочными предписаниями в Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Наркомата обороны СССР.
О важности, которую немцы придавали этому заданию, свидетельствует и то, что за несколько недель до переброски Таврина через линию фронта его дважды лично инструктировал генерал Власов и трижды — известный фашистский диверсант Отто Скорцени. Последний наставлял Таврина в своем особняке на Потсдамменштрассе, 28 — делился с ним своим богатым опытом, рассказывал, что террорист должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут погубить все дело.[331]
Вылетели на задание 5 сентября 1944 г. с рижского аэродрома. Сначала загрузили вещи, мотоцикл с коляской. Затем в сопровождении О. Крауса, Палбицина и Делли прибыли в советской военной форме Таврин с Шиловой. Доставку диверсантов на советскую территорию выполнял специально оборудованный транспортный самолет «Арадо-332». Это был уникальный десантный четырехмоторный моноплан, обладающий высокой скоростью и большим потолком полета. На самолете установили новейшее навигационное оборудование, благодаря которому он стал всепогодным, мог летать как днем, так и ночью. К тому же, самолет имел специальное шасси и каучуковые гусеницы, мог приземляться даже на пахотном поле. Для передвижения по советской территории супругам подготовили закамуфлированный мотоцикл «М- 72» советского производства. Посадку должна была обеспечивать специальная команда, к тому времени уже обезвреженная советской контрразведкой.
Самолет, летевший на высоте 2500 метров, засекли в районе Гжатска. В районе ст. Кубинка он был подвергнут зенитному обстрелу. Один из четырех двигателей загорелся. Самолет развернулся и лег на обратный курс. Аварийное приземление произошло недалеко от деревень Яковлево и Завражье Кармановского района Смоленской области.
В двух километрах от поселка Карманово старший лейтенант НКВД Ветров, заметив мотоцикл, задержал подозрительных лиц.
Н. Зенькович в упомянутой нами книге пишет, что задержание семейной пары Таврина-Шиловой после приземления в Смоленской области подавалось в печати как случайность или в лучшем случае как результат служебной добросовестности старшего лейтенанта милиции Ветрова, который, обыскав мотоцикл, обнаружил в нем три чемодана с диверсионным оборудованием. После этих находок супругов заключили под стражу и позвонили в Москву. После проверки стало ясно, что человека с фамилией Таврин нет не только в 39-й армии, но и во всей системе «СМЕРШ».
И далее Зенькович утверждает: «Только совсем недавно стало известно, что задержание Таврина старшим лейтенантом милиции Ветровым не простая случайность. Еще во время подготовки Таврина к операции чекисты получили из Риги сообщение о странном заказе, который сделал неизвестный посетитель в одной из пошивочных мастерских, входивших в систему немецких спецслужб. Клиент попросил сшить ему кожаное пальто по русской моде, но с расширенным правым рукавом (для «панцеркнакке», конечно же!) и широкими удлиненными карманами. Ни адреса, ни своего имени заказчик не оставил, сказав, что сам придет за пальто. Портной, работавший на советскую разведку, доложил об этом по своим каналам в Москву».[332]
Все так и было. Только известно об этом стало не «совсем недавно», а очень давно. В том же упомянутом мной документальном очерке «Провал акции «Цеппелина» об этом рассказано, например, довольно подробно. Сначала, в середине марта, к портному пришел эсесовец со свертком отлично выделанных хромовых кож и запиской от О. Крауса. Сама эта фамилия уже представляла для нашей рижской агентуры интерес. Когда же, через день, к портному прибыл снимать мерки высокий, круглолицый мужчина и отказался от сделанных ему предложений сшить кожаное пальто по европейскому фасону и попросил сделать это по русскому образцу, — за этим человеком проследили. Выяснили, что подозрительный клиент проживает в «Эксельсиоре», в одной из лучших гостиниц г. Риги, где в основном останавливались высшие немецкие офицеры. С этого дня за Шило (Тавриным) стали следить: установили круг лиц, с которыми он общался, и места, в которых он бывал…[333]
Так, что Шило (Таврина) давно ждали его «коллеги» по «Смершу». Сначала они умело обезвредили заранее заброшенную агентурную группу, дав ей перед этим отправить в Берлин радиограмму о том, что площадка для приземления специального самолета подобрана. А затем тщательно подготовились к приему важного диверсанта. Поэтому, когда вражеский самолет не появился в назначенное время и в условленном месте, советская контрразведка перекрыла все основные дороги, ведущие на Москву и проинформировала все районные отделы НКВД о необходимости установления дополнительных постов на второстепенных дорогах.
Когда же служба наблюдения системы ПВО сообщила о самолете, обстрелянном в районе Можайска и повернувшем в сторону Смоленска, в этот район были срочно направлены несколько оперативных групп, переодетых в милицейскую форму. Из архивных документов видно, что чекисты подробно расспрашивали местных жителей и о самолете, и о незнакомцах. Некоторые видели или слышали как в районе между деревнями Завражье и Яковлево ночью приземлился, а утром улетел, какой-то самолет. Учительница одной из сельских школ Алмазова утверждала, что видела мотоцикл с незнакомыми мужчиной и женщиной в
