электронным хламом, в котором Новиков не понимал и не желал понимать ничего. У него там зазвонил телефон, и Левашов снял трубку.
– А, это ты. Что надо?
– Ничего особенного. Надо, чтобы ты был здесь и сейчас. И учти, что мы тебя сейчас видим. Как в кино.
– Понятно. Кто это мы?
– Я и девушка со звезд.
– О! Ирочек, я тебя приветствую, – он изобразил улыбку. – Ты с какой стороны? Куда кланяться?
– Ладно, потом будешь политес соблюдать. Я отключаю, действуй. Запиши адрес.
– Лечу…
Андрей положил трубку и глазами показал Ирине на тумблер. Она выключила экран.
– Ну, пойдем ставить чай. Олег наверняка голодный!
Не успели они налить чайник и поставить его на огонь, как прозвенел звонок. Ирина пошла открывать и вернулась вместе с Левашовым.
Вид у нее был слегка растерянный. Левашов стряхивал снег со свитера.
– Ну и погодка, черт возьми…
– Точность уже приличная, – сказал Андрей.
– Куда там. Метров на сто промазал. И боялся куда-нибудь в стену влипнуть. Рано еще радоваться. Это не аппарат пока, а фокус для цирка…
Ирина ничего не понимала, она видела только, что Левашов попал сюда внепространственным способом, и значит – он все-таки сделал, что хотел!
– У тебя получилось?! И все сам, за три года?
– Отчего же сам. Вон Андрей помогал. За пивом и сигаретами бегал, – вежливо ответил Левашов. – Я слышу, у вас тут мясом пахнет. И еще чем?
– Ради такой встречи и «Наполеона» не пожалею. Мой бывший коллекционировал…
– Кстати, Ира, ты мне так и не сказала, что у тебя там вышло с твоим мэтром, – Новиков мгновенной гримасой очень похоже изобразил ее мужа.
Ирина засмеялась:
– Да так. Обычная история. Его ищущая натура нашла себе другой объект и источник вдохновения. Я, конечно, не возражала. Устала, честно сказать. И получила отставку с мундиром и пенсией. В смысле, устроил он мне эту вот квартирку, презентовал «семерку», и мы красиво расстались. В день рождения он шлет мне букет белых роз.
– Как трогательно. Чувствуется воспитанный человек… Ну а чем конкретно мы можем тебе помочь?
Ирина объяснила, в чем заключается суть и способ временного перехода, такого, каким она переправила в прошлое Берестина. Уточнила, в чем разница. Они вдвоем с Левашовым, перейдя на заумный язык рисунков, формул и символов, начали горячо спорить о чем-то и что-то выяснять. Новикову это было недоступно, а потому – скучно.
Он перешел к стеллажам, стал листать книги.
Удивительная вещь судьба! Ей было угодно, чтобы столько лет назад он остановился у перил Устьинского моста в печали и меланхолии, окликнул вдруг проходящую мимо девушку… И такие из этого произошли последствия. Может быть, действительно жизненно важные для целых двух вселенных? Возможно ли это? И не права ли тогда Ирина со своими теориями? А если даже и права? Он-то сам все равно поступал только так, как находил нужным. Нет ни в чем ни вины его, ни заслуги. А вот если Ирина останется навсегда на Земле, встретит своего Берестина и будет счастлива – чего еще ему-то желать? Он столько доставил ей тяжелых минут, что если сейчас поможет ей, то хоть как-то искупит свою вину перед ней.
Ирина и Левашов, кажется, договорились. Андрей вернулся к столу.
– Придется выйти на улицу. Отсюда не получится, – сказала Ирина. – Сейчас я оденусь соответственно сезону там, и пойдем… Вот это все, – она показала на свою аппаратуру, – можете забирать себе. Мне больше не нужно, а вам пригодится в ваших экспериментах…
Левашов погасил в глазах жадный блеск и сказал:
– Только, Ира, надо ведь сказать Андрею…
– Что? – вскинул голову Новиков. Его задело, что теперь у них появились отдельные от него тайны.
– То, что имеется одна… м-м-м… техническая, а может, философская тонкость. При наложении миров и времен возможен вариант, в котором нас просто не будет. Вообще.
– Это то есть как? – поднял бровь Новиков.
– Вот так. Просто. Про интерференцию слышал? И мы, вроде волн, можем наложиться сами на себя, и привет… Митькой звали.
– Увлекательно… – сказал Новиков. Ему до смерти надоели вдруг все эти парадоксы. – Ну, наложимся… И как это будет выглядеть?
– А как выглядел бы мир, если бы ты совсем и не рождался? Да и твои родители тоже. Здорово бы тебя это угнетало?
– А зачем тогда нам все это нужно?
