все мое...
Темой акций Гарик интересовался всерьез. Ему нужна была вся автобаза со всеми ее территориями. Начальство готовилось к приватизации предприятия, а Гарик уже дал команду переманивать к себе всех, кто работал на нем и получил чубайсовский ваучер. Хочешь работать – продавай свой приватизационный чек, нет – скоро будешь искать себе другое место... Дело движется, скоро Гарик завладеет всеми ваучерами, а Терехов поможет ему окончательно прибрать к рукам захиревшую базу... А она ему нужна. Но только в том случае, если Марина будет с ним.
– Ты прямо как буржуй.
– Я и есть буржуй...
– Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!
– И не надейся... А что касается ананасов и рябчиков, так это все для тебя...
– И много ананасов?
– Много. Миллионы. Долларов.
– Да ладно, миллионы...
– Ты когда-нибудь держала миллион в руках?
– Я и доллар всего пару раз видела...
– Ничего такого, обычная бумага.
– Но на эту бумагу можно купить все.
– Все. Кроме счастья...
– А что для тебя счастье?
– Ты.
– Да? Тогда ты прав. Свое счастье ты за доллары не купишь.
И этот разговор закончился как обычно. В излюбленной своей манере Марина сыпнула ему соль на рану и скрылась в своей комнате.
Днем было тепло, а ночью еще подхолаживало. К тому же печь нужно было топить, чтобы готовить пищу. А без дров ее не растопишь... Хресь! Бум!.. Хресь! Бум!.. Топор острый, тяжелый, удар быстрый и точный – дрова колются легко.
– А ты не похож на буржуя.
Марина стояла на крыльце, губами срывая виноградинки с грозди. Плечом оперлась о дверной косяк, ноги скрещены. Раскрепощенная поза, безмятежное настроение. За неделю она совсем здесь освоилась. Капризничает, но домой не просится. И угрозами не сыплет.
– А на кого я похож?
Гарик повернулся к ней лицом, воткнул топор в пень. Форма одежды номер «два», голый торс. Дров немного, и он еще не успел вспотеть. Но уже согрелся.
– На пролетария.
– Значит, я в пролете, ты это хотела сказать?
– Если насчет тебя, то да... Не смогу я полюбить тебя, Гарик, и не надейся...
– Стерпится – слюбится, – стараясь скрыть накатившее уныние, сказал он.
– Может, и стерпится. Но не слюбится...
– Хотя бы стерпится... Хочешь домой?
– Хочу.
– Могу отвезти.
– Ну наконец-то!
– Но с одним условием.
– Я так и знала.
– Мы будем жить вместе.
– Ты псих!
– Близости я не требую. Просто жить.
– Еще б ты близость требовал, придурок!
– За придурка спасибо...
– Кушай на здоровье!..
– Так что, условие не принимается?
– Нет.
– Могла бы и соврать, – усмехнулся он. – Сказала бы, что согласна, а потом в милицию...
– А я не умею врать... Я же не Танька, – язвительно усмехнулась Марина.
– Я с Танькой тебя и не сравниваю.
– Но жениться на ней собирался.
– Не совсем...
– Но ведь было?
– Я передумал...
– Танька говорила, что у тебя жена в Москве есть.
– По паспорту да, жена. А так нет...
– Ты ее бросил или она тебя?
– Я.
– Из-за чего? Изменила?
– Ты откуда знаешь? Танька сказала?
– Танька тебе тоже изменила...
– Знаю.
Гарик следил за Мариной и видел, как в гости к ней пожаловала Татьяна. Также видел, как она выходила с Лукьяном под ручку, пьяная, шальная; он куда-то ее повез... Может, и не было у них ничего, но ему абсолютно все равно.
– Ты так говоришь, как будто привык, что женщины тебе изменяют, – колко сказала Марина.
Гарик не обижался, когда она его обзывала. Но были вещи, которые могли вывести его из себя. Он мрачно глянул на нее.
– К этому трудно привыкнуть. Но если женщину не любишь, то все равно...
– А меня ты любишь?
– Да.
– А я с Кириллом жила, это измена?
Гарик молча отвернулся от нее, взял в одну руку топор, в другую полено. Но только размахнулся, как увидел выскочивших из лесу людей в милицейской форме. Это были омоновцы, и бежали они к нему, нацеливая на него короткоствольные автоматы. Вот тебе, Марина, и Судный день...
Глава 18
Валера опустился в кресло, нервно взлохматил рукой голову.
– Я хочу знать, что сделал с тобой этот дебил?
– Это ты о ком? – с показной наивностью спросила Марина.
– О Гарике.
– Он не дебил. Он книги умные читает...
– Так поступить мог только дебил. Похитить человека средь бела дня. Знаешь, что ему за это будет?
– Что?
– В тюрьму пойдет, вот что!
– А-а...
– Не надо акать. Ты мне скажи, что он с тобой делал.
– Кормил вкусно, я, кажется, поправилась. Рыбу ловила, цветочки собирала... Знаешь, мне даже понравилось...
– Не обижал?
– В каком смысле?
