Она открыла сумочку и вынула два футляра с драгоценностями матери.
— Как вы посмотрите вот на это?
Барри Йорк очень медленно опустился в кресло и не произнес ни слова в течение добрых десяти минут.
— Хорошо.
— И даже очень. Изумрудное и бриллиантовое кольца с очень редкими камнями, а сапфировая брошь стоит кучу денег. Как, впрочем, и жемчуг.
— Да. Возможно, и так. Но дело в том, что я не могу ничего сказать, пока их не посмотрит ювелир. Поэтому не смогу освободить вашего мужа сегодня вечером. Хотя.., они весьма недурны. Откуда?
«Украли».
— Моей матери.
— А она знакома с вашим мужем?
— Едва ли, мистер Йорк. Она умерла.
— Извините. Послушайте, завтра утром первым делом я отнесу это оценщику, потом позвоню в ваш банк. Вытащим его к полудню. Клянусь, если камешки настоящие. Но раньше не могу.
К полудню, если все тип-топ. Вы знаете мой процент?
«Да, дорогой, парочку медяков».
— Да.
— Ну все, тогда заметано.
— Мистер Йорк, почему бы вам не взять драгоценности и не освободить его сегодня вечером? Он никуда не убежит, а финансовые вопросы мы уладим завтра. Если бы ваша помощница позвонила в банк своевременно…
Но он уже качал головой и ковырял в зубах, протестующе подняв другую руку.
— Я бы рад. Но не могу. Точка. Мое дело — залоги. Я займусь вашим делом утром в первую очередь. Обещаю. Приходите к десяти тридцати, и мы все уладим.
— Отлично. — Она поднялась, ощущая тяжкий груз на своих плечах, и убрала футляры обратно в сумочку.
— Вы их не оставите?
— Не-а. Это я приготовила на тот случай, если вы сумеете освободить его сегодня вечером. Думала, вы поймете, чего они стоят. А так я лучше расстанусь с домом или со своим бизнесом.
— Н-да. — Йорк был далеко не в восторге. — Это чертовски большая закладная, знаете ли.
Она устало кивнула.
— Не беспокойтесь. У меня отличный дом и процветающее дело, а он к тому же — приличный человек. Не убежит за ваш счет. И вы не потеряете ни цента.
— Вы бы удивились, узнав, кто только не убегает.
— Увидимся завтра в половине одиннадцатого, мистер Йорк. — Она протянула руку, и он пожал ее, опять улыбаясь.
— По-прежнему отказываетесь от обеда? Вы выглядите усталой. Может быть, хорошая еда пойдет вам на пользу. Немного вина, чуть-чуть потанцевать.., черт, слегка развлечетесь, пока ваш старик в тюрьме. Если подумать, раз его взяли за изнасилование, значит, он не просто вышел один подышать воздухом.
— Спокойной ночи, мистер Йорк.
Джессика медленно прошла к двери, затем — к машине и поехала домой. Полчаса спустя она уже спала, не разомкнув глаз до девяти утра, а проснувшись, почувствовала себя так, будто накануне ночью она умерла; ее бил озноб.
Происходящие события начали губительно сказываться на ее самочувствии. Еще более углубившиеся круги под глазами теперь выглядели так, словно были там всю жизнь, сами глаза, казалось, стали меньше. К тому же Джессика заметила, что стала терять в весе. Она выкурила шесть сигарет, выпила две чашки кофе с маленьким тостом, затем позвонила в бутик и предупредила, чтобы сегодня ее не ждали. К мистеру Йорку Джесси прибыла в десять тридцать. Секунда в секунду.
В офисе тем временем появились новые люди. За конторкой сидела жевавшая резинку девушка с крашеными волосами цвета армейских ботинок, рядом с ней разместился бородатый молодой человек с мексиканским акцентом. На этот раз она сразу назвала имя босса.
— Он ждет меня.
Служащие переглянулись так, как будто и слыхом об этом не слыхивали. Йорк появился через две минуты в грязных белых шортах и темно-синей футболке, с номером «Плейбоя» и теннисной ракеткой в руках.
— Играете?
«О Боже».
— Иногда. Вы разговаривали с банком?
Он улыбнулся, довольный собой.
— Прошу в мой офис. Кофе?
— Спасибо, нет.
Джессике начинало казаться, что кошмар никогда не кончится. Она проведет остаток жизни, летая, как теннисный мячик, между инспектором Хоугтоном и всякими Барри Йорками, залами судов и тюрьмами… Конца-края этому не было.
Когда, казалось, дело было сделано, всегда находился какой-нибудь лишний пунктик. Никакого выхода. Джесси была почти уверена в этом. А Ян превращался в некую мифическую личность. Хранителя Святого Грааля.
— Вы неважно выглядите. Вы позавтракали?
— Да, я великолепно позавтракала. Но мой муж в тюрьме, мистер Йорк, и я бы очень хотела его оттуда вытащить. Какие на это шансы в ближайшем будущем?
— Великолепные. — Барри сиял. — Я разговаривал с банком, все в ажуре. Вы оформляете дом и соглашаетесь на залоговое удержание доходов в магазине на случай его неявки в суд. А мы придержим кольцо с изумрудом и сапфировую брошь.
— Что?
Йорк сказал это так, как будто заказывал для нее ленч, но он прекрасно понял вчера, как она относилась к фамильным драгоценностям.
— Вы, наверное, не поняли, мистер Йорк. Дом и мой бизнес — вот все, что я готова заложить. Вчера я вам сказала, что могу предложить ювелирные украшения. Но это только в том случае, если бы его освободили вечером и без звонка в банк.
Без получения лишних гарантий.
— Да. Хорошо. После звонка я чувствовал бы себя лучше.
— А я — нет.
— А как вашему мужу понравится дальнейшее пребывание в тюрьме?
— Мистер Йорк, разве не существует закона в отношении залогодержателей, запрашивающих слишком большую закладную под дополнительное обеспечение?
Мартин сказал ей об этом.
— Вы обвиняете меня в мошенничестве?
О Господи, если она собирается прижать его.., о нет…
— Нет. Пожалуйста, послушайте…
— Послушай, малышка. Я не веду дела с юбками, которые называют меня мошенником. Я оказываю вам любезность, ужом тут извиваюсь ради вашего муженька за пятнадцатитысячную закладную, а вы называете меня вором. Я такое ни от кого не потерплю.
— Извините. — Слезы жгли ей глаза. Она спрашивала себя, хватит ли у нее сил справиться.
Он окинул ее взглядом и пожал плечами:
— Ладно-ладно. Вот что я вам скажу. Мы оставим у себя только кольцо. Брошь можете забрать.
— Идет. — Вышло не так, как она хотела, но ей было все равно. Не важно. Не имеет значения, если Ян убежит и они заберут дом и ее бутик, а также машину и кольцо с изумрудом.
Плевать на все.
