шокировать окружающих. Даже платье не просто не подходило к случаю, она намеренно надела именно его, чтобы привлечь внимание. Было ясно — Хиллари Бернхам не из робких.
В тот вечер Ник увидел свою жену другими глазами. Помня ее исповедь в баре, он наблюдал за ней с того самого момента, как ее представили гостям в качестве его жены. Вопреки всякому здравому смыслу он почему-то надеялся, что Хил хоть немного смягчится, но она оставалась прежней. Весь вечер, с той минуты, как капитан произнес роковые слова: «Миссис Николас Бернхам», она вела себя так, будто старалась что-то всем доказать. Ник даже пожалел ее, наблюдая, как она яростно протестует против своих оков. Но ничем не мог помочь ей. Даже его взгляд раздражал Хиллари. Заметив, что Ник на нее смотрит, она принялась усиленно строить глазки Арману. Но посол, казалось, даже не замечал ее усилий.
— Здесь не Бостон и не Нью-Йорк, Хил, — шепотом сказал ей Ник, когда гости направились в Большой салон. — Если ты сейчас выкинешь какой-нибудь номер, считай, твоя репутация испорчена на все пять дней. — Он имел в виду ее безуспешные попытки пофлиртовать с Арманом, капитаном и еще двумя гостями.
— А мне наплевать, что обо мне скажут эти старые зануды.
— Зануды? А мне показалось, что тебе нравится посол. — Это было его первое резкое замечание за сегодняшний день, но очень уж он устал от ее выходок. Даже когда он старался относиться к ней с пониманием, Хил все равно злилась и старалась ему досадить. Ее поведение становилось совершенно непредсказуемым, он никогда не знал, чего ожидать от нее в следующую минуту. — Будь осмотрительнее, хотя бы пока мы на корабле.
— Что-что?
— Веди себя как следует.
Она остановилась и круто повернулась к нему. Злая усмешка исказила лицо.
— Это еще почему? Из-за того, что я твоя жена?
— Не заводись. Так уж случилось, что ты и в самом деле моя жена. Здесь почти тысяча уважаемых, влиятельных людей, и, если ты не будешь вести себя нормально, все они узнают, кто ты такая. — Спокойствие изменило ему, но он уже ничего не мог с собой поделать.
— И кто же я такая? — Она смеялась ему в лицо, не обращая внимание на то, что он сердится. Ник хотел было ответить: «шлюха», но в это время к ним подошел капитан, и Хиллари повернулась к нему с очаровательной улыбкой.
— Сегодня будут танцы?
— Конечно, дорогая. — Капитан, как и другие офицеры на судне, видел за эти годы десятки таких Хиллари, и постарше ее, и помоложе, — красивых, избалованных, пресыщенных жизнью, уставших от замужества и семьи. Эти женщины давно уже его не интересовали, но среди них редко встречались такие красавицы, как эта. Несмотря на все великолепие Большого салона, мужчины смотрели только на нее. Зажглись огромные хрустальные люстры, их свет отражался в высоких окнах, стены украшали гравированные на стекле рисунки, оркестр грянул, но центром этого великолепия оставалась Хиллари. Она казалась свежей и искрометной, как бокал французского шампанского.
— Между прочим, — улыбнулся капитан Нику, — могу я просить вашего разрешения, сэр, пригласить мадам на первый танец?
— Конечно. — Ник любезно улыбнулся и проводил их взглядом. Оркестр заиграл медленный французский вальс. Капитан вел Хиллари с уверенностью опытного танцора, скоро к ним присоединились и другие пары, среди них Лиана и Арман.
— Ну что, дорогой, ты уже пал к ногам нью-йоркской сирены? — с улыбкой спросила Лиана.
— Нет. На меня гораздо большее впечатление произвела красавица с Западного побережья. Как ты считаешь, у меня есть шансы? — Он поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал, пристально глядя ей в глаза. — Тебе нравится здесь, дорогая?
— Да. — Счастливая улыбка расцвела у нее на губах, ведь она была в объятиях Армана. — И все-таки она — необычная натура, как ты считаешь? — Лиана продолжала думать о Хиллари.
— Ты о «Нормандии»? О да, конечно.
— Да нет же, перестань, — засмеялась Лиана. — Я знаю, ты ненавидишь сплетни, но мне просто не удержаться. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Я имею в виду жену Бернхама. Никогда не видела более эффектной женщины.
— Вот как? — Он кивнул и усмехнулся. — Красота и порок одновременно. Не завидую ее мужу. Но похоже, он прекрасно понимает, что она такое. Он следит за каждым ее движением.
— А она это знает и не обращает на это внимания.
— Я бы не сказал, — Арман покачал головой. — Мне кажется, она нарочно ведет себя так, чтобы его позлить. Такая женщина может довести до убийства.
— Может быть, он безумно любит ее. — Лиане хотелось представить дело в романтическом свете.
— Мне кажется, нет. По глазам видно, что он не очень счастливый человек. Ты разве не знаешь, кто он такой?
— Очень смутно. Мне приходилось слышать его имя. Он, кажется, продает сталь? Арман засмеялся:
— Он не просто продает сталь. Он стальной магнат. Несколько лет назад Ник Бернхам был уже самым влиятельным из молодых промышленников в Штатах. Его отец после смерти оставил ему даже не просто огромное состояние, а целую империю. И он прекрасно ею управляет. Наверное, сейчас он едет в Европу, потому что у него очень важные контракты во Франции. На сегодняшний день это настоящий хозяин отрасли.
— По крайней мере, он на нашей стороне.
— Не всегда.
Лиана удивленно подняла глаза на Армана.
— У него есть контракты и с Германией. Так управляют империями, мой друг. Здесь нужно не сердце, а твердая рука и быстрый ум. Плохо только, что он не может так же хорошо справляться со своей женой.
Лиана была потрясена услышанным. У нее не укладывалось в голове, как можно торговать одновременно и с Гитлером, и с Францией. Для нее это было предательством всех идеалов, и ее очень удивила та легкость, с которой Арман относится к подобным вещам. Но он лучше ее знал мир международной политики, и для него такие компромиссы были нормой.
— Тебя шокирует то, что я сказал о Бернхаме? — Арман заметил, что она погрустнела. Она кивнула:
— Да.
— Такова жизнь, дружок.
— Но ты же так не ведешь дела, Арман!
Лиана продолжала оставаться идеалисткой, если дело касалось мужа. Она верила в его непогрешимость, и он очень ценил это.
— Но я же не торгую сталью, дорогая. Я защищаю честь и благосостояние Франции за ее рубежами. Это ведь, без сомнения, разные вещи.
— Но принципы всегда должны быть одинаковыми.
— Не все так просто. Однако, судя по тому, что я слышал о Бернхаме, это очень достойный человек.
У Лианы сложилось такое же впечатление, но теперь она уже не была в нем уверена. Ей даже пришло в голову, что, может быть, жена не уважает Ника за его беспринципность. Но она тут же отказалась от этой мысли. Казалось очевидным, что Хиллари — эгоистичная, избалованная, неприятная особа и, вероятно, была такой всегда. Таящееся в ней зло заслоняло даже ее красоту.
— Я не сказал бы, однако, что его жена — достойная женщина.
— Да, наверное, ты прав, — улыбнулась Лиана.
— Я самый счастливый человек на свете, — шепнул ей Арман, когда танец закончился. Затем она танцевала с капитаном, с итальянским принцем, потом снова с мужем. Вскоре они, поблагодарив капитана и извинившись, вернулись в свой «Трувиль». Лиана была счастлива, что наконец оказалась наедине с Арманом. Она зевнула, снимая свое прекрасное черное платье. Арман разделся в своей туалетной комнате, и, когда он вошел в спальню, Лиана уже лежала в постели и ждала его. Он вспомнил слова, которые сказал
