Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

И ваше появление мои сотрудники немедленно зафиксировали. Мне, поверьте, сразу на душе полегчало. Хоть какая-то определенность… А помня наши разговоры с Новиковым, я подумал, что вы там у себя сочли это время подходящим для вмешательства…

План «Репортер», о котором вспомнил Шульгин, основывался на предположении, что Земля стала объектом экспансии или хотя бы пристального внимания инопланетных пришельцев. Правда, кроме самого Ростокина, лично начальника службы безопасности космофлота Маркина и еще нескольких человек их никто не наблюдал и с ними не контактировал. Возможность утечки информации и возникновения по этому случаю паники среди обывателей и политических осложнений на более высоком уровне была мастерски пресечена сразу с двух сторон. СБКФ[2] наложила гриф высшей секретности на подлинные факты, под угрозой бессрочного лишения допуска в Заземелье заставила молчать очевидцев и участников. Одновременно Игорю было позволено опубликовать свой репортаж под видом серии фантастико-приключенческих рассказов. Рекламу им хорошую создали. Теперь, если бы кто и проболтался, это выглядело бы верным симптомом шизофрении. Начитался человек и вслух пересказывает прочитанное, утверждая, что он и есть главный герой выдуманных известным журналистом событий.

Здесь в проблему «свободы печати» вмешались сразу два мощных ведомства, не пересекающиеся в своих интересах, но имеющие возможность друг с другом договариваться. Начальник Службы безопасности галактического космофлота адмирал Валентин Петрович Маркин состоял в формальном подчинении ООН, на самом же деле не подчинялся никому, поскольку никто в этом мире понятия не имел, чем именно он занимается. Такая вот интересная должность.

Георгий Михайлович Суздалев вообще не существовал как официальная фигура, но отвечал за национальную идею и психологическое здоровье нации, для поддержания которого располагал практически неограниченными, но тоже абсолютно секретными возможностями.

И, что самое смешное, оба они были завязаны личными дружескими (и не только) отношениями с Ростокиным.

— Мы, я вам скажу, узнав по своим каналам о некоторых очень интересных приключениях Игоря в дальних мирах, решили, что во всем происходящем замешаны инопланетяне. У нас с Ростокиным задолго до того, как он начал представлять специфический интерес, сложились очень теплые, бескорыстные отношения. Он, считая меня своим единственным, причем старшим и умудренным другом, рассказывал мне то, что не позволил бы сказать любимой женщине…

— А вы его пытались обратить в свою веру?

— Если в православие, то да, пробовал. Не получилось. Если в нашу службу — не стал. Чересчур самостоятелен и к субординации относится негативно.

Шульгин молча кивнул. Хороший специалист господин Суздалев, а с контингентом работать не умеет. Прямо все тебе должны немедленно на задние лапки встать и язык высунуть. А ты попробуй с тем, кто cебя выше ощущает, и ты ему хоть друг-монах, хоть адмирал, а все равно никто. В определенном смысле.

О том, что лично у него вербовка Ростокина прошла беспроблемно, он говорить не стал.

— Значит, тема «пришельцев» подтверждения не нашла?

— Пока нет. Да и были ли они? Мы тридцать лет летаем между звездами, много чего нашли и увидели, а вот населенных планет и представителей того самого разума не встречали. За исключением случаев, описанных Игорем. Продолжения те контакты не получили.

— Но мне помнится, что в эпизоде на Крюгере было замешано несколько десятков человек, включая и самого адмирала…

Суздалев как-то странно дернул щекой. Почти незаметно для кого угодно, кроме Шульгина.

— Рассказик, согласен, неплохо написан. Да только ни единого человека, там упомянутого, кроме В. П. Маркина, в природе не существует. И кораблей с такими названиями нет, и нарушений графиков в те дни не было…

Сашке показалось, что собеседнику не совсем приятно говорить на эту тему. Значит, надо тем более форсировать ситуацию.

— Георгий Михайлович, если вы хотите со мной работать «на паях и полном абсолютном доверии», то не валяйте ваньку, пожалуйста. Я понимаю, что вы крайне задеты и обижены тем, что адмирал Маркин вас послал далеко и еще дальше. Адмиралы — они такие. И знаете почему?

— Ну-ка…

— Адмирал, если настоящий, в отличие от сухопутного генерала выходит в море со своей эскадрой и разделяет с ней свою судьбу! Ни личный автомобиль, ни самолет его в безопасный тыл не вывезут. Побеждать — так побеждать. Тонуть — всем вместе. Вы, наверное, этой простой истины не знали и разговаривали с ним с пехотной точки зрения…

Похоже, в нужную точку Шульгин попал.

— Думаете, у вас бы лучше получилось?

— Даже не сомневаюсь. Придет время — поговорим. Куда он денется, тем более, со слов Игоря, — очень приличный мужчина… Но вы снова очень умело увели разговор в сторону. Не хочется мне зряшно конфликтовать, по пустякам притом. Давайте попросту. Коротко, четко, исключительно по теме, в рассуждении, что мы с вами действительно союзники. Если нет — шапки врозь и конец компании…

— Хорошо, — Суздалев произнес это таким тоном, что Сашка подумал: «Впредь могут и проблемы возникнуть, если, конечно, ситуация для монаха и его мира изменится в лучшую сторону».

— О появлении в окрестностях монастыря «командного пункта» походного воеводы Игоря Мещерского отец Флор доложил мне по интеркому немедленно. Равно как и о том, что рядом с его обителью начало происходить и все остальное. Прошу отметить, мои люди настолько хорошо подготовлены для настоящих и будущих событий, что игумен мгновенно включился в игру и начал вести себя «как положено».

— Это очень умно, Георгий Михайлович, вы даже не подозреваете, насколько. Может быть, отец Флор спас всех ВАС от очень крупных неприятностей. А вот если с иной точки посмотреть — возможно, наоборот, лишил нирваны…

— Пояснить можете?

— Свободно. Только опять закурю. Неудобно я себя среди вас, духовных лиц, чувствую. Все время дергаешься, как бы чего не нарушить, чьи-то чувства не оскорбить…

— Насчет этого можете не беспокоиться. А чтобы вы еще лучше представили себе абсурдность положения, скажу самое главное. Весь этот процесс своей односторонностью здорово напоминает мне кольцо Мебиуса. То есть он именно односторонний в полном смысле слова. При взгляде извне там не происходит совершенно ничего. Вы можете хоть на автомобиле, хоть пешком добраться из Москвы до самого Осташкова и не увидите никаких признаков химеры. Проверено. Зона начинается примерно в полукилометре от избы Ростокина и ровным кольцом охватывает часть берега и монастырь…

На экране компьютера Суздалев показал панораму района и обозначенную красной линией границу.

— Только пройдя ее вы попадаете в химерическую реальность. И уже тогда она начинает действовать. Не на всех, как я отмечал, но кто подвержен, обратно вернуться тем же путем уже неспособен. И сфера наваждения распространяется, как я уже докладывал, на двадцать километров минимум. Вы поняли?

— Чего ж не понять? Хотелось бы, для полноты картины, провести еще один эксперимент. Войти в зону с нашей стороны на самой дальней границе ее распространения и пообщаться с людьми, проживающими там. Народ ведь все цивилизованный, не крестьяне малограмотные. Постоянно должны туда-сюда мотаться, машинами и прочим транспортом…

— Александр Иванович, вы не поняли? — с долей сожаления спросил Суздалев. — Повторяю — отсюда все в норме. До моста и стен пустыни. Люди, архитектура, инфраструктура, психика. Оттуда в нашу сторону — «тринадцатый» век. Возможно — всю территорию России, а то и Землю целиком захватывает. Просто мы не успели настоящую экспедицию наладить.

«Ну, на всю Землю у Игоря мощи не хватит, — подумал Шульгин, — да и на