отца просто пугает его болезнь и, чтобы не оказаться во власти этого своего страха, он старается полностью игнорировать ребенка, делая вид, будто его вообще не существует. Тедди никогда не держал на него зла и говорил с Изабель об отце с таким задумчивым видом, словно речь шла о какой-то далекой стране, в которой он хотел бы побывать, но знает, что она ему недоступна. Отец и сын были друг другу совершенно чужими.
Целиком переключившись на работу, Гордон за последние годы максимально отстранился от домашних дел и от собственной жены. Единственным членом семьи, к которому он как будто был даже слегка привязан, являлась Софи, по характеру больше походившая на него, чем на свою мать. Софи и Гордон во многом одинаково смотрели на жизнь. Отец тщательно подавлял в себе все эмоции, которые он считал проявлением слабости, а дочь, очевидно, просто унаследовала эту черту. Еще в младенчестве она была совсем не такой ласковой, как брат, и предпочитала не обращаться к матери за помощью, а делать все самой. Холодность Гордона она воспринимала как проявление независимости и достоинства. Изабель иногда думала, что сдержанность дочери – результат того внимания, которое мать уделяла брату. Чтобы не чувствовать себя обделенной, Софи убедила себя и своих родных, что ей ничего от них не нужно. Она не вела задушевных бесед с Изабель и старалась не показывать своих чувств, а если и была с кем-то откровенна, то не с матерью, а с подругами. Изабель всегда тешила себя надеждой, что, когда Софи повзрослеет, они смогут найти общий язык и стать друзьями, но пока отношения с дочерью оставляли желать лучшего.
Холодность, с которой относился к жене Гордон, ощущалась гораздо сильнее. Сдержанность Софи еще можно было объяснить желанием самоутвердиться, доказать, что она твердо стоит на ногах и не нуждается в материнском внимании. Истоки же охлаждения мужа коренились значительно глубже. Изабель казалось, что она стала для него олицетворением того несчастья, которое свалилось на их семью.
Гордон обычно смотрел на жизнь совершенно бесстрастно, словно издали наблюдал за игрой, не вмешиваясь в нее, – в отличие от Тедди и Изабель, которые во все вкладывали душу. Гордон отдалился от жены много лет назад, вскоре после рождения Тедди, и задолго до ее знакомства с Биллом покинул общую спальню. Тогда он объяснил это тем, что она его беспокоит, так как слишком поздно ложится и слишком рано встает, но это были лишь отговорки. Не желая усложнять и без того натянутые отношения, она не посмела ему возражать и с грустью наблюдала, как его привязанность к ней постепенно сходила на нет, а затем и вовсе исчезла.
Изабель даже не могла припомнить, когда они в последний раз обнимались, целовались или занимались любовью. Она полагала, что муж не только напрямую ассоциирует ее с болезнью Тедди, но и считает ее виновной, хотя врачи заверяли Изабель в обратном. С Гордоном они никогда об этом не говорили, так что у нее не было никакой возможности снять с себя его невысказанные обвинения, но она всегда ощущала их груз. По-видимому, даже сам вид Изабель напоминал ему о немощи ребенка, поэтому, вычеркнув из своей жизни сына, он, в конце концов, вычеркнул из нее и жену, отгородившись от нее высокой и прочной стеной. Возможно, таким образом, он защищал до сих пор таившегося в глубинах его существа ребенка от угнетающего душу зрелища несчастья. Что же касается стены, то Изабель больше не пыталась ее преодолеть. Все ее прежние попытки сблизиться с мужем оставались тщетными, Гордон сопротивлялся ее усилиям, и, в конце концов, она смирилась с существующим положением.
В принципе Гордон был холодным и расчетливым от природы. Безжалостный делец и вообще не очень симпатичная личность, он, тем не менее, сначала проявлял к Изабель нежность и внимание. Его сдержанность воспринималась ею как вызов, зато каждую улыбку, каждый знак внимания она считала победой, тем более впечатляющей, что больше он ни к кому так не относился. Она тогда была очень молода и очень заинтригована. Он казался ей таким знающим, таким могущественным. Надо сказать, и Гордону многое нравилось в Изабель, достаточно для того, чтобы счесть ее идеальной женой. В первую очередь, конечно, ее аристократическое происхождение, ее связи, которые должны были послужить и ему лично, и банку. Семейное состояние Изабель давно уже улетучилось, однако ее родня по-прежнему имела определенное влияние в общественно-политических кругах. Женившись на ней, Гордон тем самым повышал свой общественный статус, что для него было очень важно. А в дополнение к родословной Изабель обладала милой детской непосредственностью, которая не оставила равнодушным его сердце.
Перед этой доброй, открытой, чуткой девушкой было трудно устоять любому мужчине. А безупречное поведение Гордона, очевидная серьезность его намерений и изысканная манера ухаживать способствовали тому, что вскоре Изабель увидела в нем своего героя. Даже ее семья была в восторге, когда он сделал предложение. Родным Изабель казалось, что он будет ей идеальным мужем, ведь, несмотря на свою сверхжесткую деловую репутацию, он проявлял о ней такую трогательную заботу!
Однако к тому времени, когда Изабель познакомилась с Биллом Робинсоном, она из замужней женщины превратилась в одинокую сиделку, проводящую целые дни у постели больного. Голос Билла зачастую был единственным, что связывало ее с большим миром, находящимся за пределами ограниченного четырьмя стенами пространства. К тому же только Билл, кажется, искренне о ней заботился. Гордон вообще очень редко интересовался, как у нее дела, и сам ничего не рассказывал. В лучшем случае сообщал о том, что сегодня ужинать дома не будет или что завтра утром уедет по делам. Эти короткие беседы только укрепляли ее уверенность в том, что муж вычеркнул ее из своей жизни. А вот разговоры с Биллом открывали окно в другой мир. Для Изабель они были глотком свежего воздуха, спасательным кругом, за который она цеплялась мрачными ночами. За эти годы Билл стал ее лучшим другом, а Гордон превратился в чужака.
Однажды, на втором году их знакомства, она попыталась объяснить это Биллу. Тедди в последние недели стало хуже, Изабель чувствовала себя усталой, измученной и вдобавок подавленной тем, как холоден с ней в этот вечер был Гордон. Он заявил, что она только зря теряет время, нянчась с мальчиком, что все равно тот долго не проживет и ей надо с этим как можно быстрее примириться. Он сказал, что когда их сын, наконец, умрет, это будет благом для всех. Она со слезами в голосе рассказала об этом Биллу, и тот был потрясен бессердечием Гордона и его жестокостью в отношении Изабель.
– Я думаю, Гордон сердится на меня за то, что я столько времени провожу с Тедди и не уделяю ему достаточно внимания. – Ради мужа она иногда ходила на какие-то приемы, но не так часто, как ему хотелось бы. Гордон уже давно убедил ее, что она никудышная жена, и Биллу было неприятно слышать, как легко она с этим соглашалась.
– Мне кажется, в нынешних обстоятельствах естественно, что все ваше внимание сосредоточено на Тедди, – мягко сказал он. В последнее время в надежде найти для мальчика какое-нибудь чудодейственное лекарство он втайне проконсультировался с некоторыми медицинскими светилами, но их мнение не особенно вдохновляло. Судя по словам Изабель, у ребенка было прогрессирующее заболевание сердца, легкие работали плохо, и состояние организма в целом постепенно ухудшалось. По единодушному мнению врачей, будет чудом, если мальчик доживет до двадцати лет. Сердце Билла разрывалось, когда он думал, что предстоит пережить Изабель.
За эти годы их отношения окрепли. Оки часто разговаривали по телефону, а Изабель писала ему длинные философские письма – особенно по ночам, когда бодрствовала, сидя у постели Тедди. В последнее время ее постоянная забота о сыне вызывала ревность не только у Гордона, но и у Софи, которая чувствовала себя обделенной. И конечно, единственным, кому Изабель могла об этом поведать, был Билл.
В эти минуты для него все дневные заботы отступали прочь, все политические дрязги забывались. А
