– Кто она? – спросила Синтия, когда коляска молодой женщины отъехала. – Она потрясающе выглядит.
– Она фотомодель.
– Небось приударяешь за ней? – ревниво осведомилась гостья, и Билл засмеялся:
– Она помолвлена!
– Этому парню крупно повезло, – с облегчением промолвила жена.
– Вот и я так думаю, – усмехнулся Билл.
Они вернулись в комнату и еще немного поговорили. Синтия выглядела, как всегда, эффектно, но когда заговорила о разводе, начала заметно нервничать.
– Ты уверен, что это необходимо? – снова спросила она. – В нашем возрасте, после стольких лет совместной жизни, это выглядит довольно глупо.
– Ничего уже не осталось, Син. Ты и сама все прекрасно знаешь, – покачал головой Билл.
– Нет, осталось. Осталось! Я люблю тебя, Билл. Дай нам еще один шанс!
– Рад бы, но не могу, – честно признался он. – Я к тебе прекрасно отношусь, но у меня кончилось горючее. Если мы попытаемся начать сначала, из этого ничего не выйдет. Я вернусь к работе и буду постоянно где-то пропадать, ты будешь обижаться и снова примешься за старое. А если мне придется отойти от дел, то я буду сидеть дома, а ты будешь жить собственной жизнью, и тогда уже я буду обижаться. Нет, не настаивай, нам лучше жить поодиночке. Пока ты не найдешь себе подходящего парня.
– Ты как раз и был тем самым парнем, – печально заметила Синтия. Сердце ее рвалось на части.
– Может, так, а может, и нет. Но результат грустный.
– Я была глупой. А теперь, наконец, повзрослела.
– Мы оба повзрослели. Вот и давай вести себя по-взрослому.
Помолчав, она вздохнула. Ничего не поделаешь, он принял решение. А принятых решений Билл никогда не меняет – такая уж у него натура.
– А что Изабель? – поинтересовалась Синтия.
– Изабель? – Билл не хотел касаться этой темы. – Да ничего.
– Почему? – удивилась она.
Он был так сильно влюблен, трудно поверить, чтобы Билл добровольно от нее отказался. Может, у него депрессия?
– Она замужем. А я здесь. Так что и говорить не о чем.
– Не в твоих правилах так легко сдаваться. С этим айсбергом, который я наблюдала в Лондоне, ей наверняка не сладко. С виду он настоящий сукин сын.
– Не только с виду. Но у нее на руках очень больной сын – я тебе об этом рассказывал. Изабель считает, что развод сильно травмирует мальчика, и к тому же она не сможет сама его содержать. Поверь мне, Син, там все слишком сложно. И вообще я не собираюсь взваливать на нее свои проблемы. Она заслуживает лучшей участи. Как и ты.
– Так вот почему ты хочешь развестись! – пристально посмотрев на него, воскликнула Синтия. Мысль об этом привела ее в ужас.
– Отчасти да, – честно ответил Билл, – но есть и другие причины. Я делаю это ради себя. А ради Изабель хочу держаться от нее подальше. Разве что совершится чудо.
– Тебе известно мнение лондонских врачей, – сказала она, – чуда не произойдет. Ты вряд ли выедешь отсюда на роликовых коньках, Билл. Не жди слишком многого.
– Я и не жду. Насколько я понимаю, можно надеяться лишь на небольшое улучшение. Но пока я такой, как сейчас, я буду держаться от нее подальше.
– А она об этом знает? – спросила Синтия. Как это ужасно – вот так расставаться с тем, кого любишь! Пожалуй, это гораздо хуже, развода. Билл в общем-то прав, желая развестись. Если бы он захотел к ней вернуться, Синтия приняла бы его с распростертыми объятиями, но слишком велика была ее вина перед ним. Теперь уже ничего не изменишь. – Она знает, почему ты разрываешь с ней отношения? – Ей было жаль их обоих.
Билл покачал головой:
– Она даже не знает, что я их разрываю. Но на таком расстоянии трудно сохранить контакт, так что мы будем постепенно отдаляться друг от друга. У нее своя жизнь. Надеюсь, она свыкнется.
– Сомневаюсь.. Похоже на то, что у нее в жизни больше ничего и нет. А ты сам как это переживешь? Да и зачем тебе, собственно, это переживать? Если она хотя бы наполовину такая, какой я ее себе представляю, ей абсолютно не в тягость твое состояние. Ты лучше большинства тех мужчин, которые стоят на своих двоих. – Елена сказала ему в точности то же самое. – К чему тогда вся эта любовь?
– Может, ты и права. Но я так не могу. Да и она не оставит Форрестье. – После того как Синтия ушла, Билл еще долго пребывал в задумчивости. Почему все так упорно убеждают его, будто инвалидная коляска не имеет никакого значения? Для него это важно, и он уверен, что в дальнейшем стало бы важно и для Изабель. Синтия ошибается. Она просто не осознает ситуацию. А вот он уверен: жена, в конце концов, возненавидела бы его за то, что он не такой, как прежде. И он не хочет, чтобы такое случилось с Изабель. Если он не сможет сам сойти с самолета, то никогда больше не прилетит в Париж. А, как справедливо заметила Синтия, надежды на исцеление почти нет.
Дни летели быстро. Билл был так занят, так упорно работал, что едва успевал перевести дух.
Ему нравились врачи, которые с ним занимались, – умные, энергичные, как правило, молодые. Лишь
