– Это невозможно сделать, Рафаэлла. Ты всегда рядом, где бы ни была.
– Жаль, что мы не можем поехать в Испанию вместе.
– Может, когда-нибудь…
Когда-нибудь… но когда же? Она не любила об этом думать, потому что надо было представить, что Джона Генри уже нет в живых. Это было похоже на убийство, пусть даже мысленное, и она предпочитала жить настоящим.
– Может быть. Я напишу тебе.
– И я. Можно?
Она кивнула.
– Напомни Мэнди про чемодан и теннисную ракетку.
– Хорошо, мамочка, – засмеялся Алекс. – Напомню. В котором часу ее разбудить?
– В половине седьмого. Самолет вылетает в девять.
Он собирался проводить Мэнди до аэропорта, но ему уже не удастся увидеть там Рафаэллу. Как обычно, шофер подвезет ее прямо к самолету. Но они обе летели одним рейсом, и Рафаэлла должна была подбросить Мэнди до «Карлейля» на заказанном для нее лимузине. А там Мэнди встретит Шарлотта и проводит до квартиры Кэ. Аманда заявила, что не желает встречаться с матерью один на один. Они не виделись после скандала в рождественские дни, да и вообще она не горела желанием вернуться домой. Отец ее улетел на медицинскую конференцию в Атланту, так что некому было послужить буфером при встрече дочери с любящей матерью.
– Алекс, я люблю тебя.
– Я тоже, малыш. Все будет отлично.
Она молча кивнула, не понимая, почему уезжает с таким тяжелым сердцем. Всю ночь она пролежала рядом с ним не сомкнув глаз.
– Пора идти?
Она кивнула, и на этот раз он проводил ее почти до самого порога.
В аэропорту они так и не увиделись. На Рафаэллу повеяло чем-то родным и домашним, когда она увидела в салоне самолета Мэнди. На ней были соломенная шляпка, белое платье и босоножки, которые они покупали вместе. В руках она держала теннисную ракетку, из-за которой так переживала Рафаэлла.
– Приветик, мамочка, – улыбнулась Мэнди, и Рафаэлла улыбнулась в ответ.
Будь Мэнди чуть повыше и чуть менее миниатюрной, то выглядела бы почти как взрослая женщина. Но все-таки она была еще девочкой.
– Рада тебя видеть. Мне уже стало ужасно одиноко.
– И Алексу тоже. Он превратил яичницу в угольки, у него убежал кофе, сгорели тосты, а всю дорогу до аэропорта он гнал как сумасшедший. Похоже, он явно думал не о том, что делали его руки.
Они обменялись улыбками. Рафаэлле было приятно просто разговаривать об Алексе, словно от этого он становился ближе. Через пять часов они нырнули в зной, суматоху и духоту нью-йоркского лета. Сан- Франциско перестал для них существовать, казалось, что они никогда не найдут даже дороги назад. Рафаэлла и Мэнди пристально смотрели друг на друга, не торопясь расставаться.
– Я всегда забываю, что здесь – настоящий ад.
– Я тоже. – Мэнди изумленно оглядывалась. – Боже, это просто ужас!
В эту минуту их нашел шофер, и скоро они уже расположились на заднем сиденье лимузина с кондиционером.
– Что ж, может, все не так уж и плохо. – Мэнди облегченно улыбнулась Рафаэлле, и та взяла ее за руку. Она отдала бы все на свете, лишь бы только поменять роскошный лимузин на «порше» Алекса. Долгие месяцы бесконечных хлопот по дому надоели ей до смерти – слуги, огромное хозяйство, заботы о муже. А ей так хотелось чего-нибудь простого, незатейливого, похожего на домик в Вальехо и их жизнь с Алексом и Амандой.
В «Карлейле» их ждала записка от Шарлотты. Она сообщила, что задерживается у издателя. Аманда и Рафаэлла поднялись в номер, скинули туфли и шляпки, уселись на диван и заказали по телефону лимонад.
– Представляешь, какая за окном жарища? – рассеянно бросила Аманда, и Рафаэлла улыбнулась.
Девочка уже спешила придумать причину, чтобы ненавидеть Нью-Йорк.
– В Лонг-Айленде будет полегче. Ты будешь каждый день купаться.
Она как будто уговаривала ребенка поехать на лето в лагерь, но, когда раздался звонок в дверь, вид у Аманды был довольно строптивый.
– Наверно, принесли лимонад.
Рафаэлла подошла к двери, держа в руке сумочку. Ярко-красный шелковый костюм лишь слегка помялся в самолете и выгодно оттенял ее светлую кожу и темные волосы. Аманда каждый раз поражалась ее красоте. Редко встретишь такие утонченные черты и такие огромные глаза. Алекс тоже никак не мог к этому привыкнуть, и каждый раз, когда Рафаэлла появлялась в дверях, вид у него был ошарашенный. И она была всегда такой собранной и неподражаемо элегантной. Рафаэлла открыла дверь с легкой, безличной улыбкой, ожидая увидеть официанта с двумя высокими запотевшими стаканами на подносе. В дверях стояла мать Аманды, помятая и вспотевшая, в грязно-зеленом льняном костюме и со странной самодовольной улыбкой на губах. Она стояла с видом победительницы. Аманда чуть не задрожала от страха, а Рафаэлла сохранила вежливое, но решительное выражение лица. Последний раз они виделись полгода назад в кафе, когда Кэ пригрозила, что расскажет Джону Генри об их связи с Алексом.
– Моя мать занята, и я решила забрать Мэнди сама.
Она слегка задержала взгляд на Рафаэлле и шагнула через порог.
Рафаэлла закрыла дверь и молча смотрела, как Кэ шла через комнату к своей единственной дочери, которая уставилась на мать, широко раскрыв глаза и даже не пытаясь заговорить или двинуться к ней навстречу.
– Привет, Мэнди!
Кэ первая нарушила молчание, но Аманда по-прежнему молчала. Рафаэлла заметила, что сейчас она больше, чем обычно, напоминала испуганного ребенка. Она стояла такая несчастная, и долговязая рыжая женщина подошла к ней почти вплотную. – Ты прекрасно выглядишь. У тебя новая шляпка?
Аманда кивнула, Рафаэлла предложила Кэ сесть, и раздался звонок, оповещающий о прибытии лимонада. Она предложила лимонад Кэ, но та отказалась. Аманда молча взяла свой стакан, не сводя глаз с Рафаэллы, а затем опустила голову, потягивая воду. Чтобы загладить возникшую неловкость, Рафаэлла заговорила о том, как прошел полет. Они просидели так не меньше получаса, и Рафаэлла не могла дождаться, когда Кэ наконец соберется уходить.
– Вы сразу поедете на Лонг-Айленд? – спросила Рафаэлла, надеясь, что сможет помочь Аманде прийти в себя.
– Нет. Мы с Мэнди едем в небольшое путешествие.
Это сообщение вызвало интерес у ее дочери, и она враждебно посмотрела на мать:
– Правда? И куда же мы поедем?
– В Миннесоту.
– Это часть твоей предвыборной кампании, мама? – Первые слова, обращенные к матери, звучали как обвинительный акт, в котором угадывался страх.
– В какой-то степени. Вообще-то я еду по делам штата, но у меня есть там и кое-какие личные дела. Я думаю, ты получишь удовольствие. – Она разозлилась и не хотела показывать этого, но голос выдавал ее.
Рафаэлла посмотрела на Аманду – та была огорчена. Она мечтала только об одном – вернуться обратно к Алексу, и Рафаэлла вынуждена была признаться себе, что ей это тоже было больше по душе. Только правила хорошего тона удерживали ее от того, чтобы не нагрубить Кэ.
Аманда взяла свой единственный чемодан, ракетку и взглянула на Рафаэллу. Они немного постояли, и Рафаэлла поспешно обняла девочку. Ей хотелось сказать Аманде, что она не должна терять терпения, должна быть сдержанной и сильной и не позволять матери обижать себя; хотелось сказать ей тысячу нужных слов, но не было ни времени, ни возможности.
– Желаю приятного отдыха, дорогая. Я буду скучать, – добавила она вполголоса.
