Во всем доме не было слышно ни звука. Даже огонь в камине не гудел, а горел ровно и спокойно, распространяя уютное тепло. Чарли поднес к глазам книгу и снова впился взглядом в ровные рукописные строки.
«Конкорд», небольшой двухмачтовый бриг, был построен пять лет назад. Экипаж его и пассажиры общей численностью в два десятка человек размещались в тесном межпалубном пространстве, разбитом на несколько крошечных кают. На них Сара и пошла взглянуть, когда бриг наконец лег на новый курс и стал удаляться от берега.
Каюта, которая предназначалась для них с Маргарет, была больше похожа на гроб, чем на помещение, в котором можно было расположиться живому человеку. В длину она имела около шести футов, а в ширину — не больше четырех. На двух полках, расположенных одна над другой, лежали жесткие матрацы, набитые не то соломой, не то морской травой. Это были кровати, и Сара невольно подумала, что бы они с Маргарет делали, если бы хоть одна из них оказалась даже не толстой, а просто пышной.
Как бы там ни было, Сара оказалась в этой крошечной кабинке одна, а следовательно, ей было просторнее, чем другим пассажирам. Правда, среди них была еще одна женщина, но она путешествовала с мужем и своей пятилетней дочерью, которую звали Ханна. Эту семью Сара заметила, как только поднялась на палубу, но заговорить с ними она пока не решилась. Впрочем, капитан Маккормик рассказал ей, что эти люди были американцами из какой-то местности со странным названием Огайо и что их фамилия — Джорданы. В Англию они ездили, чтобы навестить родных миссис Джордан, и теперь возвращались домой, и Сара подумала, что они, должно быть, очень смелые люди, если решились на такое долгое и опасное путешествие.
Остальные пассажиры были мужчинами, и со временем Сара познакомилась со всеми. Среди них был аптекарь, который мог оказаться полезным, если бы заболел кто-нибудь из команды, четверо торговцев, священник-миссионер, ехавший проповедовать язычникам, и французский журналист, который постоянно восхищался знаменитым американским дипломатом и естествоиспытателем Беном Франклином, с которым встречался в Париже пять лет назад.
Словом, компания подобралась довольно интересная, и Сара, истосковавшаяся по нормальному, не отравленному страхом и ненавистью человеческому общению, наверное, наслаждалась бы обществом этих людей, если бы всех их не поразила морская болезнь. Английский берег еще был виден за кормой, а все они уже лежали плашмя, не в силах поднять головы. Из всех пассажиров только Сара не испытывала никаких неудобств или недомогания и целыми днями подолгу простаивала на палубе, любуясь гонимыми ветром облаками, полощущимися по ветру яркими вымпелами или рассветным солнцем, которое играло на крыльях провожавших бриг чаек. Соленый океанский воздух пахнул для нее свободой, и она дышала полной грудью и никак не могла надышаться. Порой Саре даже казалось, что стоит только взмахнуть руками, и она тоже поднимется в воздух, свободная и счастливая, как птица.
Как-то, спускаясь к себе в каюту после одной такой «прогулки», как она называла свои многочасовые стояния на носу или у борта, Сара наткнулась на Марту Джордан, которая выходила из своей каюты вместе с Ханной. Насколько Саре было известно, их каюта была не больше, чем у нее, и она часто задавалась вопросом, как они ухитряются там размещаться.
— Добрый день, мисс, — произнесла Марта Джордан, смущенно опуская взгляд. Не она одна недоумевала, почему эта красивая молодая леди путешествует одна, без компаньонки, и Сара поняла, что должна непременно что-то придумать в свое оправдание. Как ни суди, Маргарет подвела ее, и Сара не знала, как ей быть. Пока она оставалась на корабле, обходить скользкую тему не составляло труда, но как ей быть, когда она окажется в Бостоне?
— Здравствуйте, миссис Джордан, здравствуй, Ханна, — промолвила Сара, улыбаясь девочке. У нее было совсем простое, но очень милое личико, и она была очень похожа на мать. — Как ты себя чувствуешь, малышка?
Несмотря на то, что в трюме было довольно темно, она заметила, что и мать, и дочь выглядят очень бледными и изможденными.
— Не очень хорошо, — пискнула девочка и поглядела на мать. Та невольно подняла голову и, поглядев на Сару, приседав неуверенном реверансе, словно сомневаясь, стоит ли раскланиваться с этой подозрительной особой. Впрочем, не исключено было, что от слабости у нее просто подгибались ноги.
— Если хотите, — предложила Сара, обращаясь к Марте, — девочка могла бы ночевать у меня. В этих крошечных каютах и одному-то человеку трудно развернуться, а вас все-таки трое. К несчастью, у меня никогда не было своих детей, но мой покойный муж очень хотел, чтобы у нас была дочка. Или сын.
Сара не упомянула о своих шести неудачных родах, когда она производила на свет мертвых или нежизнеспособных младенцев, однако в этом не было необходимости. Выпущенная ею стрела угодила точно в цель.
— Так вы, значит, вдова? — спросила Марта Джордан с явным облегчением. Она знала, что даже в этом случае их попутчице не следовало путешествовать одной, без родственницы или компаньонки, однако в данном случае нарушение приличий было если не простительно, то по крайней мере объяснимо.
— Увы. — Сара потупилась. Она очень хотела, чтобы дело так и обстояло в действительности, и боялась, что Марта сможет прочесть что-нибудь в ее взгляде. — Мой муж… Он скончался совсем недавно. Со мной должна была поехать племянница, — добавила она, предполагая, что Марта могла видеть, как она прощалась с Маргарет, — но бедняжка боится морских путешествий. Я уверена, что, не оставь я ее дома, она проплакала бы до самого Бостона. Вот почему я так и не решилась взять ее с собой, хотя и обещала родным, что она будет сопровождать меня в путешествии. По отношению к Марго это было бы чересчур жестоко, хотя я понимаю, что дама моих лет не должна путешествовать одна.
Говоря это, Сара сделала скорбное лицо, и доверчивая миссис Джордан тотчас прониклась к ней сочувствием.
— Бедная миссис Фергюссон! — воскликнула она. — Как это ужасно! Я… я очень сочувствую вашему горю. Потерять мужа — это такая трагедия! — «…И не иметь детей — тоже», — добавила она мысленно. Марта не знала точно, сколько лет Саре, однако по лицу ее она довольно точно определила, что молодой вдове, должно быть, не больше двадцати пяти.
— Если мы с мужем можем чем-то помочь, вы только скажите, — добавила она со всей возможной сердечностью. — Если хотите, можете погостить у нас в Огайо — мы будем очень рады.
Сара от души поблагодарила добрую женщину, хотя ни в какое Огайо она не собиралась. Ей нужно было попасть в Бостон.
— Вы очень добры, — сказала она и, кивнув девочке, прошла дальше в свою каюту. Сара была очень довольна тем, какой она нашла выход. Так получилось, что с самого начала путешествия она выходила на палубу только в черной шляпе с полями, стянутыми завязанной под подбородком лентой, и в темном шерстяном плаще, так что теперь у других пассажиров не должно было возникнуть никаких сомнений в том, что она носит траур по мужу. Кроме того, положение вдовы должно было оградить Сару от ухаживаний со стороны ее спутников. Впрочем, они были так измучены морской болезнью, что им было просто не до нее.
Но, поглядев на себя в крошечное зеркальце, Сара подумала о том, что, несмотря на свой траурный наряд, она мало похожа на убитую горем вдову. Голубые глаза ее сияли и лучились счастьем, и чем дальше уходил английский берег, тем очевиднее становилась ее радость.
Прошел еще день, и Британские острова окончательно растаяли на горизонте. Погода была сносной, ветер был попутным, и все, казалось, шло хорошо. Еда тоже была вкусной и, главное, свежей — Сара была наслышана, что моряки питаются в основном солониной, и очень удивилась, когда у нее на тарелке появилась свежая свиная отбивная. Она поняла, в чем дело, только когда Марта объяснила, что на корабле есть несколько живых свиней и овец, которых капитан предусмотрительно захватил с собой из порта, а также большой запас свежих овощей нынешнего урожая.
Единственное, что несколько тревожило Сару, это поведение команды. Каждую ночь она слышала доносящиеся из матросского кубрика шум и крики, и Сет Джордан сказал ей, что матросы каждую ночь пьют ром. Он был основательно напуган этим обстоятельством и даже настоял на том, чтобы Сара и Марта не покидали своих кают после ужина.
Прошло еще несколько дней, и торговцы, слегка оправившись от морской болезни, стали появляться на палубе. Как правило, они стояли возле борта, не рискуя отходить слишком далеко на случай рецидива
