День выдался мирным. Пообедав, Мэри Стюарт позвонила в Лондон Биллу. Он работал у себя в номере и удивился ее звонку. В последнее время она ограничивалась факсами и почти ему не звонила. Как, впрочем, и он ей.
– Что-то случилось? – испуганно спросил он. В Лондоне было уже десять вечера.
– Ничего, – спокойно ответила она. Помолчав немного, поинтересовалась, как продвигается его работа. Он ответил, что все идет по плану.
Затем повисла неловкая тишина. Она вышла из положения, рассказав о лесном пожаре, о добровольном участии в его тушении Тани и Зои, о том, что ее эвакуировали на соседнее ранчо. О Хартли, естественно, умолчала. Следующие ее слова стали для Билла полнейшей неожиданностью.
– На будущей неделе я, видимо, наведаюсь в Лондон.
– Я же тебя предупреждал, что очень занят! – раздраженно бросил он.
– Я в курсе. Просто нам пришло время поговорить. Не хочу дожидаться сентября.
Его это, по всей видимости, не волновало, зато ее волновало, даже очень.
– Я мог бы вернуться в конце августа.
– Не собираюсь ждать еще полтора месяца, – проговорила она.
– Конечно, я по тебе соскучился, – испугался он, – но занят день и ночь. Я же говорил! Иначе взял бы тебя с собой.
– Предпочитаешь, чтобы я отправила тебе факс? – холодно спросила она.
Возмутительно! Неужели он не может выкроить время, чтобы услышать, что их супружеству пришел конец?
– Давай не будем ссориться. Просто у меня нет времени.
– Это и будет темой моего визита. У тебя вообще нет времени: ни на разговоры, ни на любовь, ни на какие-либо еще супружеские обязанности. По-моему Билл дело не столько во времени, сколько в утрате интереса.
– Что ты хочешь этим сказать? – У него пробежал холодок по спине.
Только сейчас до него стало доходить, что все это значит: эти факсы, молчание, отсутствие звонков. Он опомнился, но поздно. Слишком поздно.
– Зачем ты сюда прилетишь? – спросил он напрямик. Билл всегда ненавидел неожиданности.
– Чтобы встретиться с тобой. Я не отниму у тебя много времени. Если хочешь, даже остановлюсь в другом отеле. Просто считаю, что после двадцати двух лет брака надо переброситься хотя бы словечком, прежде чем отправить все в мусорную корзину.
– Вот, значит, как ты к этому относишься?
Как ни поражен, как ни напуган он был, она ничего не стала отрицать.
– Да. Уверена, что и ты относишься к этому так же. Значит, нам есть о чем поговорить.
– Я против. – Он был совершенно раздавлен. – С чего ты вдруг?
– Еще спрашиваешь! Это печальнее всего.
– Мы оба пережили страшную трагедию. В Лондоне у меня ответственнейший судебный процесс, разве ты этого не знала?
– Знала, Билл.
Она уже устала его слушать. Он был до того недогадлив, что она засомневалась, стоит ли ей вообще лететь в Лондон. Ее угнетал даже разговор с мужем, не то что его вид.
– Поговорим через неделю.
– Это будет разговор или подписание бумаг? – сердито осведомился он.
– Сам решай.
На самом деле право решать принадлежало теперь не ему, а ей. Он мог тянуть до бесконечности: его устраивал брак с женщиной, до которой он больше не дотрагивается, с которой не говорит, на которую даже не смотрит. Такая перспектива вселяла в нее ужас. Она провела десять дней, беспрерывно беседуя с Хартли, и сама мысль о возврате к безмолвному сожительству, лишенному намека на любовь, казалась ей самоубийственной. Она твердо решила, что этому не бывать.
– Такое впечатление, что ты уже приняла решение, – огорченно проговорил Билл, и она едва не ответила утвердительно, но удержалась, чтобы не лишать смысла свою поездку в Лондон.
Она чувствовала, что обязана предоставить ему шанс, дать хотя бы возможность объяснить, почему он целый год так дурно с ней поступал, а уж потом сообщить ему о своем решении.
– Ты полетишь из Нью-Йорка? – спросил он, словно это имело какое-то значение.
– Из Лос-Анджелеса. Сначала проведу пару дней с Таней.
– Это она тебя надоумила? – (Можно было подумать, что у нее самой не хватило бы мозгов.) – Или другая твоя подруга, врачиха?
– Ее зовут Зоей. Нет, они тут ни при чем. Пойми, Билл, я все решила сама. Я много думала еще до отъезда из Нью-Йорка, и теперь не вижу смысла ждать еще два месяца, чтобы тебе сказать...
– Что ты собираешься сказать?
Он хотел вырвать у нее ответ. Чувствовал, что назревает разрыв, и был близок к панике. Его можно
