нечего. Мэри Стюарт сделала то, что собиралась. Оставалось отправить факс: «Bonjour, Arielle». Ей хотелось, чтобы Хартли получил его в пятницу, как только вернется домой.
Задумавшись, она не заметила, как Билл подошел к ней сзади. Его объятия были такими неожиданными, что она сильно вздрогнула.
– Прошу тебя, не надо, – попросила Мэри Стюарт, не оборачиваясь.
– Мне хочется, – прошептал он несчастным голосом. – Позволь напоследок тебя обнять...
– Не могу, – тихо ответила она и обернулась.
Билл крепко обвил ее руками и не отпускал.
Их лица разделяли считанные дюймы. Она хотела сказать, что больше его не любит, но не хватило духу. Сейчас это было бы неправдой. Когда-нибудь это станет так, но должно пройти время. Она слишком долго любила, чтобы любовь могла улетучиться в одно мгновение. Но он нанес ей чересчур сильную обиду, чтобы у нее осталось желание любить его.
Но сейчас единственная загвоздка в том, что любовь к нему ее еще не покинула.
– Я тебя люблю, – признался Билл, глядя ей прямо в глаза.
Она зажмурилась. Он не собирался ее отпускать, а она не хотела его видеть.
– Не желаю этого слышать. – Говоря это, она не шевелилась.
– Но это правда! И всегда было правдой. Люблю! Боже, даже если ты от меня уйдешь, учти, что я никогда не перестану тебя любить. Тебя и Тодда...
Он опять заплакал, хотя уже хотел казаться мужественным. Не отдавая себе отчета, что делает, она уронила голову ему на плечо. Видимо, вспомнила, какая боль ее пронзила, когда их настигла страшная беда. Билл не смог тогда ее исцелить. Он сам был ранен насмерть и не сумел ей помочь. А сейчас они вместе оплакивали сына.
– Я так тебя люблю! – прошептал Билл и поцеловал ее.
Она хотела было отстраниться, вырваться. Но лишилась сил. Вместо этого она уже отвечала на его поцелуи, хоть и ненавидела себя за слабость. Как она может ему уступить! Хуже всего то, что она тоже поймала себя на желании целовать его.
– Не надо! – наконец выдавила она, когда он, задохнувшись, оторвался от ее губ.
Оказалось, что поцелуи сгладили обиду, хотя и не приглушили боль. Он снова стал ее целовать, она отвечала ему еще более охотно. Оказалось, что ей не хочется, чтобы он переставал. Она предпочла бы, чтобы это длилось вечно.
– Куда это годится? – пролепетала она. – Я же прилетела разводиться...
– Знаю, – ответил он и снова завладел ее губами...
Он уже ласкал ее тело, она целовала его, как безумная. Оба не смогли бы ответить, откуда взялась такая тяга друг к другу. Этого не случалось с ними уже год, и вот сейчас вдруг обоими овладело желание. Они не успели опомниться, как очутились в постели. Никогда она так его не желала, никогда не испытывала подобного острого возбуждения. Его тоже охватила страсть неведомой прежде силы. Одежда полетела на пол...
Они пришли в себя, только когда окончательно лишились сил. То была страсть, копившаяся целый год. Глядя на него, она усмехнулась, потом закатилась от смеха. Он тоже заулыбался.
– Ужас! – простонала она, отсмеявшись. – Я же прилетела разводиться, а ты...
– Знаю, – сказан он. – Сам не пойму, что на меня нашло. Может, еще разок?..
Они так и сделали. Затем беседовали, любили друг друга снова и снова, он оплакивал в ее объятиях сына, потом любовь вспыхивала с новой силой. Он забыл про секретаря, которая не имела ни малейшего понятия, что стряслось с шефом: сказал, что спешит на важную встречу, и как сквозь землю провалился. Ей оставалось твердить всем звонящим про эту непонятную встречу.
Часы показывали шесть. Они все еще лежали, нагие и совершенно обессиленные. Билл предложил заказать еду в номер. Ей хотелось одного – быть с ним. Она уснула в его объятиях.
Утром, когда Мэри Стюарт проснулась, муж, глядя на нее, молил небо, чтобы это не оказалось сном.
Жизнь часто преподносила ему неожиданности, но сейчас он твердо усвоил, что не хочет ее потерять.
Завтрак они уничтожали с волчьим аппетитом: они изголодались по еде, как и друг по другу.
Билл спросил, чем она думает сегодня заняться. Можно подумать, что они в отпуске.
– Разве тебя не ждет работа? – удивилась она, запивая омлет кофе.
– Я беру отгул. Если ты улетишь в Нью-Йорк, буду с тобой до самого отлета. – Он печально опустил глаза. – Я отвезу тебя в аэропорт.
Но после завтрака они вновь долго не могли насытиться друг другом. Мэри Стюарт опоздала на самолет. Она бы еще успела, если бы тотчас соскочила с кровати, поспешно оделась и села в такси. Но дело все в том, что ей не хотелось торопиться. У нее появилось желание остаться: на день, на неделю, на все время, что он здесь пробудет. Если понадобится, то вообще навсегда. Она сообщила ему о своем желании, принимая вместе с ним ванну.
– Значит, останешься? – неуверенно переспросил он.
Мэри Стюарт утвердительно кивнула, заслужив тем самым поцелуй мужа.
– Между прочим, у меня с собой ковбойские сапоги, джинсы и пара приличных платьев. – Она улыбнулась ему.
